Онлайн книга «Самые страшные каникулы»
|
Ладно, про льва, получающего двойку в воробьином гнезде, — это глупость. Но на бумажках Кости Константинова обнаружилась совсем уж глупейшая глупость: Волк Ест Руками Шалаш Икая Ничто Абракадабра Яблоко Радуется Охая Стул Тряся Искоса Ну и чушь! Волк ест руками шалаш, икая! Правда что абракадабра! Зойка даже головой покачала. Костя Константинов — это просто что-то… Даже не смог ничего путевого спрятать в свой роскошный медальон! Зойка решила исправить эту вопиющую несправедливость судьбы. Для начала она выбросила все дурацкие константиновские бумажки в мусоропровод, а потом стала придумывать, что именно положит в медальон вместо них. Вообще здорово было бы поместить туда фотку черноглазого Игоря Владимировича Кудымова, учителя физкультуры, в которого Зойка безумно влюблена. В него вообще все безумно влюблены: все девчонки, что из старших классов, что из средних, что малышня, и все учительницы, и даже, очень может быть, директриса школы! Да, Игорь Владимирович по прозвищу Обожаемый Игорек — самая подходящая кандидатура. Бриллиантовый медальон сияет почти так же, как его глаза. Но ведь кто-нибудь из девчонок обязательно захочет посмотреть, что держит Зойка в такой красоте. Ох и ржака будет, когда обнаружится портрет Обожаемого Игорька!.. Скажут: «Ишь ты, у Семеновой любовь-морковь! Одуреть можно!» А она им ответит: «Значит, вы теперь дурами стали?» Неплохо! Только надо это сказать с тем же выражением, с каким говорил Костя Константинов: серьезно и задумчиво. И стоило Зойке об этом вспомнить, как ей вдруг стало как-то не по себе… Как-то тоскливо стало! Почему? Она не успела понять: позвонила мама, напомнила, чтобы не забыла сдать книжки в школьную библиотеку, а то опять будут ей на работу звонить и жаловаться на Зойку, как на зимних каникулах; еще велела сходить в магазин (список что купить и деньги на холодильнике), а потом сообщила, что Зойке обязательно придется съездить к бабушке и привезти от нее малосольных огурцов, потому что у нее самые вкусные огурцы в мире, на базаре и в магазине таких не купишь, да и не напокупаешься там, на базаре-то и в магазине! В общем, день прошел в суете, как будто и не каникулы у Зойки, как будто каждый день не создан для того, чтобы как следует отдыхать и наслаждаться жизнью! У нее не то что отдыха — даже передышки не было, о наслаждении и речи не шло, и, наверное, из-за этого настроение с каждой минутой все больше портилось, так что к вечеру она была совсем никакая — плюхнулась перед компьютером, вышла в Интернет и начала плавать со ссылки на ссылку. Это ее всегда успокаивало, но почему-то сегодня не сработало. Зойка сама не понимала, почему так охота поплакать. Еле сдержалась, когда мама пришла поцеловать ее на ночь. Ну еле-еле! Только стала засыпать, как зазвонил мобильник. Сдуру Зойка нажала на кнопку ответа, даже не посмотрев, чей там номер определился. Ну и нарвалась, конечно! Баю-баюшки-баю, Не ложися на краю, Придет серенький волчок И укусит за бочок, А потом придет медведь И утащит ножки греть, Ручки отгрызет лиса, Зайка высосет глаза… Юлечка в своем репертуаре! Зойке очень захотелось послать ее далеко-далеко, скажем на забор, но почему-то вдруг жалко стало подружку, которая, похоже, совсем одурела, а потому она терпеливо выслушала и жуткую колыбельную, и загробное завывание: — До-о-оброй но-о-о-очи! Вежливо ответила: — Тебе того же. И выключила телефон. Вечно Юлька со своими абсолютно нестрашными страшилками! На самом деле, есть одна старая сказка, которая Зойку пугает до онемения и охлаждения конечностей… Если бы Юлечка о Зойкиных страхах знала, она бы каждый вечер донимала подружку именно этой сказкой. Но Зойка не так глупа, чтобы проболтаться. Главное, не думать о страшном! И почаще напоминать себе, что бояться стыдно. Ну вот, стоило только об этой сказке подумать, как кто-то начал щекотать между лопатками прохладной мягкой лапой. Зойка повернулась на спину, чтобы лапа до нее не достала, согрелась и, шепча, как молитву на сон грядущий: «Бояться стыдно!», наконец-то уснула. Сначала Зойке снилось, будто ей кто-то нужный и важный звонит, а у нее телефон выключен, звонка она не слышит, — и от этого все тоскливей и тоскливей становилось на душе. Потом сон изменился. Зойка была в темной комнате и на ощупь искала выключатель. Кое-как нашарила на стене кнопочку, нажала — но свет не загорелся, зато кнопочка вдруг стала краснеть, словно наливалась кровью. Зойка посмотрела — да ведь это была ее кровь! Она видела, как кровь переливается в кнопку и растекается по стене! «Что за глупости! — сердито подумала Зойка. — Выключатель-вампир! Так не бывает! Глупости!» Она проснулась, еще шевеля губами, словно говорила это вслух. Поворочалась, поудивлялась, что это за ерунда в голову лезет, и снова заснула. И снова ей снилась темная комната, и снова Зойка искала выключатель, наконец нашла, нажала на кнопку… и почувствовала, что из кнопки лезут какие-то отростки! Лезут, подползают к Зойке, вцепляются в нее, врастают в ее руки, в ее тело, пробираются по внутренностям, подкатывают к горлу… «Меня сейчас вырвет, кажется! — подумала с отвращением Зойка. — Прямо в постель! Фу!» И проснулась от того, что громко сказала: «Фу!» Ладно, еще терпимо, когда страшные сны снятся, — но чтобы такие омерзительные… Да еще тоска не отступает — как вечером пристала, так и донимает. С чего, ну с чего?! Поворочавшись, Зойка устроилась подобней и только начала засыпать, как подскочила от шума и лязганья, которое доносилось из-под окна. Вообще такие звуки обыкновенно раздаются в шесть-семь утра, когда приезжает мусорка и начинает контейнер мусоропровода менять. Но за окном стояла глухая ночь. «Наверное, бомжи в ящике шарят», — подумала Зойка и вдруг, сама не зная почему, вспомнила, как выкинула в мусоропровод бумажки, которые нашла в медальоне Кости Константинова. Только тут до нее дошло, откуда эти кошмары и с чего вдруг тоска ее донимает. Это не простая тоска — это совесть! Ее совесть мучает, вот что. Зойке стало жутко стыдно, ну просто до слез, что она подобрала чужую вещь, да еще такую дорогую и красивую, как этот сверкающий медальон, и присвоила ее без малейшего сомнения. То есть ей даже в голову не стукнуло, что надо медальон вернуть! А может, для Кости это вещь особенно дорогая. Может, это память об умершей маме! |