Онлайн книга «Суть дела»
— Я всегда ему доверял, — сказал Скоби. Юсеф поглядел на свои обкусанные ногти. — Не беспокойтесь, — сказал он. — Я не хочу, чтобы вы беспокоились. Предоставьте это дело мне, майор Скоби. Я выясню, можете ли вы ему доверять. — Он неожиданно объявил: — Я о вас позабочусь. — Каким образом? — Меня это даже не возмутило, подумал Скоби не без удивления. Обо мне позаботятся, и я чувствую себя спокойно, как ребенок на руках у няньки. — Только ни о чем не спрашивайте, майор Скоби. На этот раз предоставьте все мне. Я в таких делах знаю толк. Отойдя от окна, Юсеф перевел взгляд на Скоби: глаза его, как задвижки на телескопе, были пустые и блестящие. Он сказал, ласково взмахнув широкой, влажной рукой: — Вы только напишите вашему слуге записочку, майор Скоби, и попросите его прийти сюда. Я с ним поговорю. Мой слуга отнесет ему записку. — Но Али не умеет читать. — Тем лучше. Вы пошлете с моим слугой какой-нибудь знак, что он от вас. Ваше кольцо с печаткой. — Что вы хотите сделать, Юсеф? — Я хочу вам помочь, майор Скоби. Вот и все. Медленно, неохотно Скоби стал снимать с пальца кольцо. — Он прожил у меня пятнадцать лет. До сих пор я ему всегда доверял. — Вот увидите, — сказал Юсеф, — все будет в полном порядке. — Он подставил ладонь, чтобы взять кольцо, и руки их соприкоснулись; это было похоже на рукопожатие заговорщиков. — Напишите несколько слов. — Кольцо не слезает, — сказал Скоби. Он почувствовал какое-то странное нежелание его снимать. — Да в общем это не нужно. Он и так придет, если ваш слуга скажет, что я его зову. — Не думаю. Они не любят ходить по ночам в порт. — Ничего с ним не случится. Он ведь будет не один. С ним пойдет ваш слуга. — Да, да, это конечно. И все же, по-моему, если вы ему что-нибудь пошлете в доказательство, что это не ловушка… Слуге Юсефа верят не больше, чем самому Юсефу… — Пусть он тогда придет завтра. — Нет, лучше сегодня, — сказал Юсеф. Скоби пошарил в карманах и задел пальцем разорванные четки. — Нате, пусть возьмет, — сказал он, — хотя это и не обязательно… — Он замолчал, встретившись с пустым взглядом Юсефа. — Спасибо, — произнес Юсеф. — Это вполне подойдет. — У двери он добавил: — Располагайтесь как дома, майор Скоби. Налейте себе еще виски. Я только дам распоряжение слуге… Его не было очень долго. Скоби в третий раз налил себе виски и, так как в маленькой конторе совсем нечем было дышать, погасил свет и отдернул штору окна, выходившего на море; из бухты чуть заметно потянул ветерок. Вставала луна, и плавучая база блестела, как серый лед. Скоби беспокойно подошел к другому окну, выходившему на пристань, к навесам и лесному складу негритянского квартала. Он увидел, как оттуда возвращается конторщик Юсефа, и подумал: какую, видно, власть имеет Юсеф над портовыми крысами, если его служащий может безнаказанно разгуливать один по их владениям. Я пришел за помощью, говорил себе он, и видишь, обо мне позаботились — но как и за чей счет? Сегодня день Всех святых; Скоби вспоминал, как привычно, почти без страха и стыда, он во второй раз встал на колени возле алтарной решетки, дожидаясь приближения священника. Даже смертный грех и тот может войти в привычку. Мое сердце окаменело, думал он и вспомнил раковины с прожилками, похожими на кровеносные сосуды, которые собирают на пляже. Берегись, ты наносишь слишком много ударов своей вере, еще один — и все тебе станет безразлично. Ему казалось, что его душа прогнила насквозь и теперь уже всякая попытка спасти ее безнадежна. — Вам жарко? — послышался голос Юсефа. — Давайте посидим в темноте. С другом и темнота не страшна. — Вас очень долго не было. Юсеф объяснил с нарочитой неопределенностью: — Много всяких дел. Скоби решил, что сейчас самое время спросить у Юсефа, что тот намерен предпринять, но вдруг почувствовал такое отвращение к своей подлости, что слова замерли у него на языке. — Да, жара, — сказал он. — Давайте попробуем устроить сквозняк. — Он отворил боковое окно на набережную. — Интересно, отправился Уилсон домой или нет? — Уилсон? — Он следил за мной, когда я шел сюда. — Не беспокойтесь, майор Скоби. Я думаю, что ваш слуга больше не будет вас обманывать. Скоби спросил с облегчением и надеждой: — Значит, вы сумеете его чем-нибудь припугнуть? — Не спрашивайте. Увидите сами. Надежда и чувство облегчения сразу увяли. — Но, Юсеф, я должен знать… — начал он. Юсеф его перебил: — Я давно мечтал спокойно посидеть с вами вечерок вот так, в темноте, со стаканчиком виски в руках, майор Скоби, и поговорить о важных вещах. О боге. О семье. О поэзии. Я глубоко почитаю Шекспира. У артиллеристов прекрасные актеры-любители, они научили меня ценить жемчужины английской литературы. Я без ума от Шекспира. Из-за Шекспира мне иногда даже хочется научиться читать, но я уже слишком для этого стар. Да и боюсь, не потеряю ли я тогда память. А без нее пострадают дела. Хоть я и не для них живу, но они мне необходимы, чтобы жить. Я об очень многом хотел бы с вами поговорить. Мне бы так хотелось узнать, каковы ваши взгляды на жизнь. — У меня их нет. — А та нить, за которую вы держитесь, чтобы не заблудиться в лесу? — Я потерял дорогу. — Что вы! Такой человек, как вы, майор Скоби! Я так вами восхищаюсь. Вы человек справедливый. — Никогда им не был, Юсеф. Я просто не знал себя, вот и все. Есть такая поговорка насчет того, что конец — это начало. Когда я родился, я уже сидел с вами и пил виски, зная… — Что именно, майор Скоби? Скоби выпил до дна. — Ваш слуга уже, наверно, дошел до моего дома. — У него велосипед. — Тогда они уже идут сюда. — Наберемся терпения. Нам, может, долго придется ждать, майор Скоби. Вы же знаете, что такое слуги. — Мне казалось, что знаю. Он заметил, как дрожит его левая рука на столе, и зажал ее между колен. Он вспомнил долгий переход вдоль границы, бесчисленные биваки в лесной тени, когда Али что-то стряпал в коробке из-под сардин; снова пришла на память та последняя поездка в Бамбу: долгое ожидание у парома, приступ малярии, неизменное присутствие Али. Он отер пот со лба и на секунду подумал: это просто болезнь, лихорадка. Я скоро очнусь. События последних шести месяцев: первая ночь в домике на холме, письмо, в котором было слишком много сказано, контрабандные алмазы, поток лжи, причастие, принятое для того, чтобы успокоить женщину, — все это казалось таким же призрачным, как тени над кроватью, отбрасываемые керосиновым фонарем. Он сказал себе: сейчас я проснусь и услышу, как ревут сирены, совсем как в ту ночь, в ту самую ночь… Он тряхнул головой и пришел в себя: в темноте напротив сидел Юсеф, во рту был вкус виски, а в душе — сознание, что все это наяву. Он устало сказал: |