Онлайн книга «Путешествия с тетушкой»
– Все из-за клиентов. Им я никогда не процеживаю чай, поэтому забываю делать это для себя. На столе стояла тарелка с имбирным печеньем. Я взял одно для приличия. – С Олд-Стин, – сказала мне тетушка. – Старая добрая лавка. Такого имбирного печенья нигде нет. – Они сделали нынче там игорное бюро, – сказала Хэтти. – Плутон, милочка? Не был ли он Плутон? – Нет, не Плутон, это я точно знаю. Мне кажется, имя на букву "Т". – На "Т" ничего классического в голову не приходит. – Это имя было дано не просто так – оно было с чем-то связано. – Безусловно. – С чем-то историческим. – Скорее всего. – А ты помнишь собак? Они там тоже на фотографии. – Ведь это они навели Каррана на мысль… – Преп, – снова повторила тетушка, и они дружно рассмеялись общим воспоминаниям. Мне вдруг стало тоскливо от своей несопричастности, и я взял еще одно печенье. – Мальчик, оказывается, сластена, – заметила Хэтти. – Подумать только, эта лавчонка на Олд-Стин пережила две войны. – Мы тоже, – сказала Хэтти. – Но нас не превратили при этом в игорное бюро. – Нас сокрушить может только атомная бомба, – сказала тетушка. Я решил, что мне пора принять участие в разговоре. – Ситуация на Ближнем Востоке очень тревожная, – сказал я, – судя по тому, что сегодня пишет «Гардиан». – Кто их разберет, – ответила Хэтти, и обе они с тетушкой погрузились в свои думы. Тетушка достала из чашки чаинку, положила ее сверху на руку и прихлопнула другой рукой. Чаинка прилепилась к вене, окруженной просом, как называла старческие пятнышки моя мать. – Пристал, никак не избавиться. Одна надежда, что он высокий и интересный мужчина. – Это не новый знакомый, – поправила ее Хэтти. – Это воспоминание о ком-то ушедшем, но таком, которого ты все еще забыть не можешь. – Живой или мертвый? – Может быть и то, и другое. Зависит от того, насколько крепкая чаинка. – Если он жив, тогда это может быть бедняжечка Вордсворт. – Вордсворт умер, дорогая, притом много лет назад. – Это не тот Вордсворт. Мой Вордсворт крепкий, как дерево. Я все думаю, кто бы это мог быть из покойников? – Может, бедняжечка Карран? – Он не идет у меня из головы с той минуты, как я приехала в Брайтон. – Ты не будешь возражать, дорогая, если я сделаю чашечку настоящего профессионального чая тебе и твоему другу? – Племяннику, – на сей раз тетушка поправила ее. – Да, это будет забавно. – Я поставлю еще чайник. Чаинки должны быть свежие. Для профессиональных целей я беру «Лапсан сучон», а обычно пью цейлонский – «Лапсан» дает большие чаинки, по ним хорошо гадать. Когда она вернулась, сполоснув заварной чайник и наши чашки, тетушка сказала: – Хэтти, позволь нам расплатиться. – Даже слышать об этом не хочу после всего, что было пройдено вместе с тобой. – И с препом, – сказала тетушка, и они вновь захихикали. Хэтти заварила чай крутым кипятком. – Я не даю чаю перестояться, листья гораздо лучше говорят, когда они свежие, – сказала Хэтти. Она наполнила наши чашки. – Ну а теперь, дорогая, слей чай в эту миску. – Вспомнила! – воскликнула тетушка. – Ганнибал. – Какой Ганнибал? – Слон, который наступил на ногу Каррану. – Кажется, ты права, дорогая. – Я глядела на чаинки, и вдруг меня осенило. – Я не раз замечала это свойство чайного листа – возвращать прошлое. Смотришь на листья, и к тебе возвращается твое прошлое. – Ганнибала, думаю, уже тоже нет в живых? – Как знать, дорогая, слоны долго живут, – сказала Хэтти. Она взяла тетушкину чашку и принялась внимательно изучать ее содержимое. – Любопытно, очень любопытно, – пробормотала она. – Хорошее или плохое? – спросила тетушка. – Всего понемножку. – Тогда расскажи про хорошее. – Тебе предстоит много путешествовать вместе с каким-то человеком. Ты поедешь за океан. И тебя ждет масса приключений. – С мужчинами? – Этого, дорогая, листья, к сожалению, не говорят, но, зная тебя, я бы не удивилась. Не раз твоей жизни и свободе будет грозить опасность. – Но удастся ее избежать? – Вижу нож, а может, это шприц. – Или нечто похожее? Ты, конечно, понимаешь, Хэтти, о чем я говорю? – В твоей жизни есть тайна. – Это не новость. – Много суеты, какие-то перемещения, поездки туда-сюда. Не могу обрадовать тебя, Августа, в конце жизни не вижу покоя. Какой-то крест. Может, ты ударишься в религию. А может, речь идет о каких-то плутнях? – Я всегда интересовалась религией, – заявила тетушка, – еще со времен Каррана. – Конечно, это может быть и птица, скажем стервятник. Держись подальше от пустынь. – Хэтти тяжело вздохнула. – Теперь мне все это не так легко дается, как прежде. Я ужасно устаю от незнакомых людей. – И все-таки, дорогая, хотя бы взгляни на чашку Генри, прошу тебя, взгляни лишь разок. Хэтти вылила мой чай и стала смотреть на дно чашки. – С мужчинами сложнее, – сказала она. – У них так много занятий, каких женщинам и не понять, и это мешает толкованию. У меня как-то был клиент, который сказал, что он кромкострогалыцик. Я так и не знаю, что это значит. Вы случайно не гробовщик? – Нет. – Тут какой-то предмет, напоминающий урну. Взгляните сами. Слева от ручки. Это совсем недавнее прошлое. – Это, может быть, и есть урна, – сказал я, поглядев в чашку. – Вам тоже предстоит много путешествий. – Это не очень правдоподобно. Я всю жизнь был скорее домоседом. Для меня поездка в Брайтон – целое приключение. – Но в будущем вам предстоят путешествия. Поездка за океан. С подругой. – Наверное, со мной, – сказала тетя Августа. – Возможно. Листья не лгут. Какая-то круглая штука, похожа на мишень. В вашей жизни тоже есть тайна. – Я о ней только что узнал. – Я вижу впереди у вас тоже много суеты и перемещений. Как в чашке у Августы. – Это уже совсем невероятно, – сказал я. – Я веду очень размеренную жизнь. Бридж раз в неделю в клубе консерваторов. И конечно же, сад. Георгины. – Мишень может означать цветок, – согласилась Хэтти. – Простите меня, но я устала. Боюсь, что гадание было не на высоте. |