Онлайн книга «Путешествия с тетушкой»
– Пускай он боится Вордсворт. – Милый, милый Вордсворт, это тебе надо бояться. Я хочу, чтобы ты уехал как можно скорее, сегодня же, понимаешь ты это? – О'кей, – ответил он, – Вордсворт уезжает. Вы просили – Вордсворт уезжает. Вордсворт тот человек не боится. Вы не хотите спать с Вордсворт, и Вордсворт уезжает. Тетушка сделала движение, как будто хотела обнять его, но он отвернулся и стал спускаться по лестнице. Он даже не заметил меня, хотя я стоял в двух шагах. – Прощайте, Вордсворт, – сказал я и протянул ему руку. На ладони у меня лежала пятидесятидолларовая бумажка. Вордсворт взглянул на деньги, но не взял их. Он торжественно произнес: – Прощайте, мистер Пуллен. Густеет мрак, это верно, верно, она со мной не пребудь. – Он сжал мою левую руку, в которой не было денег, и пошел через сад прочь. Тетушка вышла из холла поглядеть ему вслед. – Как вы обойдетесь без него в этом огромном доме? – спросил я. – Прислугу найти легко, и стоить она будет гораздо дешевле Вордсворта, со всеми его дашбашами. Нет, не думай, мне жаль бедного Вордсворта, но он был лишь суррогатом. Вся жизнь была суррогатом с тех пор, как мы расстались с мистером Висконти. – Значит, вы очень любите Висконти… Заслуживает ли он такой любви? – С моей точки зрения, да. Я люблю мужчин неуязвимых. Мне никогда не нравились мужчины, Генри, которые нуждались во мне. Нуждаться – значит притязать. Я думала, Вордсворту нужны были мои деньги и комфорт, который я ему дала в квартире над «Короной и якорем». Но здесь комфорта нет ни для кого, а он даже от дашбаша отказался, ты сам слышал. Вордсворт разочаровал меня. – Она добавила, как будто видела тут какую-то связь: – Твой отец тоже был довольно неуязвим. – И тем не менее я нашел вашу карточку в «Роб Рое». – Значит, он был недостаточно неуязвим, – заключила она и добавила не без яда: – Вспомни об учительше – «Долли! Куколка моя!», – все-таки он умер в ее объятьях. Теперь, когда Вордсворт уехал и мы остались одни, дом совсем уж опустел. Мы отужинали почти в полном молчании, и я выпил слишком много густого сладкого, смахивающего на лекарство вина. Один раз послышался отдаленный звук машины, и тетушка сразу подошла к большим окнам, выходившим в сад. Свет одинокой лампочки под потолком огромной комнаты туда не достигал, и тетушка в своем темном платье выглядела тоненькой и юной, и я в этом полумраке ни за что не принял бы ее за старую женщину. С испуганной улыбкой она продекламировала: Она сказала: "Ночь длинна; Он верно не придет" [цитата из стихотворения А.Теннисона «Мариана»]. Я знаю это от твоего отца, – добавила она. – Да, я тоже… в каком-то смысле – он загнул на этих стихах страницу в Палгрейве. – И он, несомненно, научил им Долли-Куколку, – продолжала она. – Представляешь, как она читает их над могилой в Булони вместо молитвы? – А вот вас, тетя Августа, неуязвимой нельзя назвать. – Поэтому мне и нужен неуязвимый мужчина. Если оба уязвимы – представляешь, в какой кошмар превратится жизнь: оба страдают, оба боятся говорить, боятся шагу ступить, боятся причинить боль. Жизнь переносима, когда страдает только один. Нетрудно привыкнуть к собственным страданиям, но невозможно выносить страдания другого. Мистеру Висконти я не боюсь причинить боль. Я не сумела бы, если бы даже очень постаралась. Поэтому у меня чудесное ощущение свободы. Я могу говорить все что угодно, ничто не проймет этого толстокожего даго [презрительная кличка итальянца, испанца, португальца]. – А если он заставит страдать вас? – Так ведь это же ненадолго, Генри. Вот как сейчас. Когда он не возвращается и я не знаю, что его задерживает, и начинаю опасаться… – Ничего серьезного случиться не могло. Если бы произошел несчастный случай, полиция бы вас известила. – Дорогой мой, мы в Парагвае – именно полиции я и опасаюсь. – В таком случае зачем вы здесь поселились? – У мистера Висконти выбор не так уж велик. Насколько я знаю, он был бы в безопасности в Бразилии, будь у него деньги. Может быть, когда он разбогатеет, мы туда переедем. Мистеру Висконти всегда очень хотелось разбогатеть, и ему кажется, что здесь, наконец, ему это удастся. Он столько раз был на грани богатства. Сперва Саудовская Аравия, потом дела с немцами… – Если он разбогатеет сейчас, ему уже недолго этим наслаждаться. – Неважно, зато он умрет счастливым, в сознании, что наконец богат. Что он обладатель золотых слитков – он всегда имел пристрастие к золоту в слитках. А значит, он добился своего. – Зачем вы меня вызвали, тетя Августа? – Кроме тебя. Генри, у меня нет близких. И потом, ты можешь быть полезен мистеру Висконти. Такая перспектива не очень-то меня обрадовала. – Но я не знаю ни слова по-испански, – попробовал возразить я. – Мистеру Висконти необходим кто-то, кому он мог бы доверить вести бухгалтерию. Финансовая отчетность всегда была у него слабым местом. Я оглядел пустую комнату. Голая лампочка мигала в предчувствии грозы. Край ящика впивался мне в ляжку. Я вспомнил о двух матрасах и туалетном столике в тетушкиной спальне. И подумал, что вряд ли тут потребуется большое бухгалтерское искусство. Я сказал: – Я намеревался только повидать вас и уехать. – Уехать? Почему? – Я подумывал, не пора ли мне наконец осесть. – А что другое ты делал до сих пор? Ты слишком засиделся. – И жениться, хотел я сказать. – В твоем возрасте? – Мне еще далеко до мистера Висконти. Дождь хлестнул по стеклу. Я поведал тетушке про мисс Кин и про вечер, когда я чуть не сделал предложение. – Тебе тоскливо от одиночества, – сказала тетушка. – Вот и все. Здесь ты не будешь чувствовать себя одиноким. – Но я убежден, что мисс Кин меня немножко любит. Мне приятно сознавать, что я мог бы сделать ее счастливой. – Я возражал вяло, ожидая опровержения, почти надеясь на него. – Ну и о чем вы через год будете с ней разговаривать? Она будет сидеть за своими кружевами – кстати, я и не знала, что в наше время кто-то еще плетет кружева, – а ты будешь читать каталоги по садоводству, и, когда молчание сделается невыносимым, она тебе расскажет про Коффифонтейн историю, которую ты слышал уже десятки раз. Знаешь, о чем ты будешь думать, лежа без сна в своей двуспальной кровати? Не о женщинах. Тебя они мало интересуют, иначе тебе бы и в голову не пришло жениться на мисс Кин. Нет, ты будешь думать о том, что каждый день приближает тебя к смерти. До нее будет рукой подать – как до стены спальни. И ты станешь все больше и больше бояться стены, так как ничто не остановит твое приближение к ней – из ночи в ночь, пока ты пытаешься заснуть, а мисс Кин читает. Что она читает? |