Книга Грязные игры, страница 75 – Сандра Браун

— Он тебя пригласил!

- Он меня пригласил.

— Зачем? Он говорил о твоей связи с его женой? Жена чувствовала себя виноватой и во всем призналась?

— Я не знаю. Я не знаю, что рассказала ему Лаура о нас. — Это было правдой, Грифф действительно этого не знал.

— Ты связывался с ней?

Грифф покачал головой.

— Советую и не пытаться.

— Как мой бывший адвокат?

— Ты можешь доказать, что Спикмен сам пригласил тебя в дом вчера вечером? — спросил Тернер, не обращая внимания на его язвительный тон.

— Еще нет.

— Что это значит?

— Что у Родарта есть на меня, кроме мотива и возможности? — Грифф начинал терять терпение.

Адвокат колебался.

— Давай, Тернер. Ты должен мне хотя бы это. С чем мне придется иметь дело?

Тернер засопел.

— Ладно, на орудии убийства обнаружили твои отпечатки. Твоя ДНК совпадает с ДНК тканей, извлеченных из-под ногтей Спикмена, — он указал на царапины с тыльной стороны ладоней Гриффа. — Правильно?

— Правильно.

— Черт возьми, Грифф, — адвокат поморщился. — Родарту больше ничего не нужно, чтобы привлечь тебя за убийство Спикмена. Но есть еще тот парень по фамилии Руис.

— Мануэло. Слуга Спикмена. Выглядит как охотник за головами из Южной Америки, с вежливой, но ничего не означающей улыбкой.

— Его никто не видел. — Тернер умолк и выжидающе посмотрел на него. Не услышав ответа, он продолжил: — Родарт проверил в иммиграционной службе. На него нет документов. Он был нелегалом.

— Ты говоришь в прошедшем времени.

— Он был там вчера вечером?

Грифф опять промолчал.

— Не утруждай себя ложью, — сказал адвокат. — Они обнаружили кровь на ковре и в твоей машине. В моей старой «Хонде». Кровь не твоя, и не Спикмена. Родарт предполагает, что Руиса. Он ищет останки.

— Проклятье, — вполголоса выругался Грифф.

— В конце концов все раскроется. Разве не так? — сурово спросил адвокат. — Он был жив, когда ты уходил?

— Кто?

— Оба. — Тернер погладил лоб, как будто хотел расправить тревожные складки.

— Спикмен был мертв. Руис адиос.

— Он сбежал от тебя?

— Он убежал.

— Он видел, как Спикмена ударили ножом?

Грифф промолчал.

— Ты… Руис тоже был ранен? Это была его кровь на ковре и в «Хонде»?

Грифф уже открыл рот, чтобы ответить, но потом решил подстраховаться:

— Ты мой адвокат или нет?

— А как насчет денег, Грифф? — тихо спросил Тернер после короткого молчания. — Полмиллиона. И не притворяйся, что ничего не знаешь, потому что твои отпечатки пальцев были на крышке коробки. Что это за деньги?

— Понятия не имею, — коротко ответил Грифф, пожав плечами. — Спикмен попросил заглянуть в коробку. Я заглянул. Наверное, хотел похвастаться, какой он богатый.

— Деньги не для тебя?

Грифф посмотрел на него так, как будто ничего абсурднее в жизни не слышал.

— Родарт предположил, что Спикмен платит тебе за что-то.

— За что это? — Грифф почувствовал холодок внутри.

— Ты ему что-то привез. Или оказал ему какую-то услугу.

— Послушай, Тернер, где твои мозги? А Родарта? Если бы эти деньги предназначались для меня, можешь быть уверен, я бы их там не оставил. Забрал бы их и сидел бы теперь в каком-нибудь экзотическом месте, а не таскал бы у тебя сэндвичи с арахисовым маслом.

— Много денег, Грифф, — адвоката трудно было смутить. — Крупные купюры в пачках. Вроде тех, что ты получил от Бэнди, сдав игру против «Рэдскинз».

— Говорю же тебе…

— Ладно, ладно. Скажем, у Спикмена была привычка держать при себе коробки с деньгами, и это не имеет отношения к убийству. Но Родарту не понадобится этот элемент, чтобы добиться твоего осуждения. — Тернер встал, обошел стул и уперся ладонями в его спинку, как будто обращался к суду. — Послушай меня, Грифф. Это дело — мечта прокурора. У них неопровержимые доказательства. У них твоя ДНК. И если Руис жив…

— Жив. По крайней мере, был, когда я видел его в последний раз.

— И если он еще не вернулся в Гондурас…

— Сальвадор.

— Неважно. Если они смогут его поймать, у них будет свидетель в дополнение к уликам. Но, — он хлопнул ладонями по кожаной обивке стула, чтобы придать вес своим словам, — в твою пользу говорит то, что ты вызвал «Скорую», так? — Грифф кивнул. — Можно заявить, что Спикмен сам пригласил тебя, и если суд в это поверит, то следующее, в чем их нужно убедить, — это то, что в твоих действиях не было умысла. Ты явился в дом Спикмена по его приглашению. Он обвинил тебя в том, что ты состоишь в любовной связи с его женой…

— Состоял.

— Состоял. Ты стал спорить. Какие-то его слова взбесили тебя, и ты, не помня себя…

— Схватил нож для вскрытия конвертов и всадил ему в шею.

Тернер действительно выглядел расстроенным.

— У тебя хороший шанс получить обвинение в непредумышленном убийстве, а не в умышленном. Вероятно, это максимум, что здесь можно сделать, и я говорю это как твой адвокат и как друг. — Он выдержал паузу, давая Гриффу время обдумать его слова. — Мне неприятно рисовать такую мрачную картину, но это действительно так, Грифф. Скрываясь, ты лишь усугубляешь свою вину. Сдаться Родарту непросто. Но будет еще хуже, если ты этого не сделаешь.

— Я не собираюсь сдаваться.

— Если ты сдашься — сегодня, сейчас, — я буду защищать твои интересы. С этого момента я все время буду рядом с тобой. Пусть ведут свое расследование, и мы увидим, какие у них есть доказательства против тебя. Известно, что Родарт склонен преувеличивать, намекать, что у него есть больше улик, чем на самом деле, но мы знаем, что у него есть орудие убийства, а вместе с мотивом это чертовски серьезно. В нашу пользу свидетельствует тот факт, что ты оставил деньги. Ты не совершил ограбления, и это нельзя считать тяжким убийством, за которое предусмотрена высшая мера. Я буду бороться, чтобы убийство признали непреднамеренным. Кроме того, я подам прошение об изменении места судебного разбирательства. Чтобы суд проходил не в Далласе. Но где бы ни состоялся суд, прокурор будет трубить о том, что Спикмен был абсолютно беззащитен перед тобой. Он представит тебя как зверя, напавшего на человека в инвалидной коляске. Он заставит присяжных презирать тебя, и никакие твои оправдания не изменят того факта, что ты бывший футболист, а он паралитик. Сдайся и позволь мне заняться твоей защитой. Говорить тебе придется только при предъявлении обвинения, тогда ты заявишь о своей невиновности. Ты не скажешь ни единого слова Родарту или присяжным — никому.