Книга Грешники. Книга 1. Корпорация «Кольцо», страница 6 – Александр Чубарьян

— И где старый владелец? — перебил его я.

— Не могу знать, я не слежу за внешней политикой. — ответил Гумилев. — Вероятнее всего, прежний Павел Дуров сменил имя, но возможно, просто сгинул в пустыне. Если вы хотите сменить имя…

— Я хочу понять, что тут происходит, — я шагнул вперед, посмотрел по сторонам. — Это Кубань? Это Россия?

Вокруг ни души. Город, напоминающий бразильские фавелы, казался вымершим. Только тусклые электрически лампочки и смоляные факела, кое-как освещавшие улицы, бросали отблески света при дуновении ветра.

— Что это за страна? — спросил я. И заорал, не выдержав. — What country is it?!

— Простите, Павел Дуров, но я вас не понимаю, — ответил Гумилев.

Я стоял с открытым ртом и пытался сообразить, что мне делать в этой ситуации. Мысли мои прервала сирена, ее внезапный и тревожный вой, хоть и не очень громкий, заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Приближается стадо безумцев, — произнес механический голос. — Оценочная мощность десять «ка», вожак отсутствует. Расстояние до внешнего периметра обороны пятьсот метров. Возможна угроза нападения.

Гумилев посмотрел на меня. Я посмотрел на Гумилева. Так мы стояли и глазели друг на друга, под продолжавшийся вой сирены, довольно долго. Пока голос снова не произнес:

— Расстояние до внешнего периметра обороны четыреста пятьдесят метров. Угроза нападения.

— Что происходит? — спросил я.

— Безумцы, — ответил Гумилев. — Расплодилось их последнее время. Большое стадо идет. Нападут на город.

Механический голос сообщил, что безумцы двигаются в направлении города, и расстояние между ними и нами сократилось до четырехсот метров.

Я посмотрел на ворота. Они, конечно, были большими и крепкими, для одного человека. И даже для двоих. Но не более. Трех-четырех человек достаточно, чтобы выломать забор и ворваться сюда.

А к городу приближалось большое стадо. Десять чего-то там.

Я спросил, собирается ли Гумилев что-то предпринимать в связи с этим. Он ведь мэр, если я его правильно понял.

И тут выяснилось, что мэр ждет моих распоряжений. Оказывается, это я, как владелец города, должен принимать все решения о дальнейших действиях. А мэр… что мэр. Он хозяйственник.

Выбор у меня был невелик. Либо прятаться в штабе, либо использовать оборонный комплекс для защиты города.

— Достаточно отдать приказ, — подсказал Гумилев. — И город активирует оборону.

Тем временем безумцы уже приблизились на триста метров. Времени совсем не оставалось.

— Активировать оборону! — скомандовал я, не вдаваясь более в подробности.

— Доступна активация бункеров и баррикад, — услужливо сообщил Гумилев. — Рекомендую использовать баррикады.

— Активировать баррикады! — заорал я.

— Начато возведение баррикад, — сообщил механический голос. — Расчетное время готовности двадцать восемь минут, — и тут же добавил, как мне показалось, со злорадством, что расстояние сократилось до двухсот метров.

— Мы что, не успеем? — спросил я.

И стал осматриваться в поисках укрытия, потому что, как мне уже казалось, сквозь вой сирены я различал гул безумной толпы.

— Можно использовать ускорители, — сказал Гумилев. — У нас есть небольшой запас изу...

— Давайте! Конечно! — крикнул я. — Использовать ускорители!

— Баррикады построены и активированы, — сообщил механический голос.

— Желаете посмотреть, как работает оборона города? — спросил Гумилев.

— А это не опасно? — на всякий случай спросил я.

— О, нет, наших баррикад достаточно, чтобы остановить это стадо. Прошу за мной. Вас ждет незабываемое и крайне веселое зрелище.

Мы поднялись на деревянную площадку небольшой смотровой башни, возвышавшейся над стеной. По верху стены тянулась ржавая колючая проволока, ее щетину в некоторых местах украшали клочки одежды.

Отсюда должен был открываться хороший вид на пустыню, но в кромешной тьме невозможно было рассмотреть даже землю под нами, метрах в десяти.

На башне оказался прожектор. Хороший, мощный прожектор. Гумилев включил его, и пространство перед стеной стало освещенным не хуже, чем на стадионе.

Широкая дорога, ведущая к воротам, вся была усеяна жуткими конструкциями из арматуры, балок, и железных листов. Судя по всему, это и были только что построенные баррикады.

Конструкции двигались. Образовывая сначала цепи, а потом лабиринты из ограды с остро отточенными металлическими шипами, торчащими в разные стороны. Это напоминало колючую проволоку гигантских размеров.

— А кто их двигает? — спросил я.

— Город, — ответил Гумилев. — Для оборонительных войск не нужны командиры.

Я хотел задать очередной вопрос, но замер, услышав медленно нарастающий гул. Он прорывался через воющую до сих пор сирену, он приближался и он был мне знаком.

Потом я увидел безумцев. Не знаю, сколько их было, мне показалось, что всего их было не меньше тысячи. Может быть, даже и больше. Лавина из человеческих тел стремилась к воротам города, даже не пытаясь как-то осторожно перебраться через препятствия на пути.

Безумцы бежали по дороге, врезались в баррикады, натыкались на прутья и повисали там, бездыханными. Следующие взбирались по их телам, чтобы тоже наткнуться на шипы, повиснуть на них, подергаться и сдохнуть. И при этом они кричали — от боли, от ярости, наверное, еще от чего-то.

Я не мог смотреть на такую бойню и отвернулся, едва началось это кровавое месиво. Вопли обезумевших людей, убивающих самих себя, еще долго стояли в моих ушах, даже после того, как все закончилось.

На удивление, быстро. Не знаю, может быть, минута, две… и я, очнувшись от мыслей, осознал, что стою в полной тишине. Не было слышно не единого стона, ни единого крика. Будто невидимый звукорежиссер отключил озвучку, и теперь нам предстояло немое кино.

Я повернулся, чтобы посмотреть на итог битвы, и меня едва не вывернуло наизнанку.

В свете прожектора гора трупов, висящая на штырях баррикад, выглядела ужасно. Кровь, кишки, части тел… бррр!

Тем не менее, самой первой моей мыслью было сожаление об отсутствии фотоаппарата. Такие фотографии с тэгом «18+» могли собрать немало лайков в инстаграме — это было моей второй мыслью.

И только третья мысль заставила меня опомниться и расставить приоритеты в желаниях и сожалениях.

— Вы победили! — торжественно произнес Гумилев. — Поздравляю! Не желаете ли отметить свою первую победу?

— Здесь есть телефон или интернет? — спросил я.

— Простите, — у Гумилева был такой вид, словно он не понимал, о чем я спросил. — Боюсь, что нет.