Онлайн книга «Имперские войны. Цена Империи. Легион против Империи»
|
– Вряд ли. Не для Принцепса. – А если, к примеру, этот самый легат не сможет принять легион, ну, допустим, по причине тяжелой болезни? – То есть? – Ну, заболеет он. Допустим, спину сломает. Или что поинтереснее. Головкой, к примеру, тронется… – Спина отпадает. Не хватало еще, чтоб на меня убийство легата повесили. А головкой – это как? – Восток, Генка, дело тонкое! – со вкусом произнес Коршунов. – Вот, например, один известный мне антиохийский фармацевт египетского происхождения торгует неким снадобьем, увеличивающим мужскую силу. – Хочешь, чтобы новый легат затрахался до смерти? – Не так оптимистично, – усмехнулся Алексей. – Но по сути – близко. Снадобьем этим ни в коем случае нельзя злоупотреблять, поскольку имеется ряд побочных эффектов, как то: ослабление памяти, нарушение логического мышления, сонливость и прочие негативы, которые тем глубже, чем больше доза. Египтянин мой уверял, что одна-две дозы не принесут вреда, но что-то мне подсказывает, что наш легат на этом не остановится. Молодой, горячий… – Слушай, молодой-горячий, а твой фармацевт может голову забальзамировать? – внезапно сменил тему Черепанов. – Наверное… Он же – из Египта. Помнишь, как там фараонов обрабатывали? На тысячелетия… – Мне так долго не нужно, – очень серьезно ответил Черепанов. – Скажем, на полгодика… – А что за голова? – поинтересовался Алексей. – Сатрапа персидского. – Ну ты даешь, Генка! И она еще не протухла за два месяца? – Я ее в меду держу. Но хотелось бы нормально, хм, обработать. Хочу ее, понимаешь, императору нашему юному подарить. И его мамаше. Пусть сами решают, что дальше с ней делать. Может – в личный музей вместо моего триумфального бюста. А может – начальнику вернуть, Ардаширу то есть. С подобающими случаю извинениями. – Ну ты маньяк! – восхитился Коршунов. – Лады. Пришлю тебе фармацевта. И насчет легата ты тоже подумай. На хрена нам еще один легат? Может, из него тоже чучело набить? В атрии поставишь – красота! Коршунов увернулся от брошенной подушки, захохотал, крикнул: – Не дрейфь, командир, прорвемся! И выскочил из кабинета. Черепанов поймал себя на том, что тоже улыбается. А ведь прав Лёха! Прорвемся. В первый раз, что ли… * * * – Отличная работа! – похвалил Черепанов. – Ну, просто как живой получился! Александриец радостно заулыбался. Он действительно потрудился на славу. Даже глаза подрисовал. И бороду персидскую, холеную, колечками, хной подкрасил. И дырку от стрелы в щеке «заштукатурил» так, что и не заметно ничего. Черепанов достал из комода шлем, подлинный, сатрапов, и аккуратно водрузил на мертвую голову. – Превосходно! И как долго всё это продержится? – Если беречь от солнца и насекомых, то его могут увидеть даже ваши внуки, сиятельный! – Так долго не требуется. Вот тебе за работу! На стол лег золотой аурей, полновесный, адрианов. Улыбка стекла с лица фармацевта-бальзамировщика. Он взял монету, поклонился… – Погоди! – остановил его Геннадий. – Я заплатил мало? – Всё, что делает сиятельный, не может оспаривать ничтожный из его слуг… – пробормотал александриец. Вся Антиохия полнилась слухами о невероятной жестокости наместника. Он сам же их и распространял. «Чем больше тебя боятся, тем меньше тебя обманывают», – пояснил он когда-то Алексею. – Я хочу знать, сколько стоит твоя работа! – жестко произнес Черепанов. – И не вздумай мне лгать! – Как скажет сиятельный… Но один только индийский воск, который я использовал для фиксации кожи, обошелся мне в тридцать денариев за унцию… – Прости, – уже более мягко произнес Черепанов. – Я не знал. Думаю, этого хватит. Он снял с пояса кошель и высыпал на стол горку золотых монет. Александриец отделил от горки десять монет, остальное подвинул к Геннадию. – Лишнего я не возьму, сиятельный! – Полагаю, тебе приятно будет узнать, что твоя работа отправится в Рим к самому императору, – сказал Черепанов. – Хочешь, чтобы он узнал имя мастера? Фармацевт-бальзамировщик покачал головой: – Благодарю, сиятельный, но мне не нужна слава. В наше время Фортуна так переменчива… Но мне будет приятно, если ты скажешь великолепному легату Алексию, что моя работа тебе понравилась. Он оказал мне неоценимую услугу, и мне важно, чтобы он помнил: всё, что я могу сделать для него, будет сделано! – Вот это – непременно, – пообещал Черепанов. И выполнил обещание уже за обедом. А заодно поинтересовался: – Что ты такое сделал для него, Лёха, что он так тебе предан? – Да пустяк! – махнул рукой Коршунов. – Какие-то идиоты, пустоголовые служители какой-то местной богини, решили вырезать его семью, ну и его тоже, потому что, дескать, он продал им лекарство, которое уморило их главного шамана. И твои вигилы, такие же идиоты, стояли и глазели на это безобразие, не решаясь вмешаться, потому что боялись проклятия. Будь он один, я б, может, и не стал влезать: мало ли какие у них разборки? Но я, знаешь ли, терпеть не могу, когда гребаные фанатики убивают детей! А поскольку команда «отлезь, гниды!» на них не подействовала, то я спустил на дебилов Фульмината. А поскольку я знаю, что убивать нехорошо, – Алексей нежно улыбнулся напрягшейся Анастасии, – то я велел моему африканцу обойтись с ними деликатно, так что он никого не убил. Просто пообрубал дюжину-другую поганых ручонок – и гниды всё поняли. Дернули оттуда – аж пыль столбом! А твои вигилы – за ними. – Им твой Фульминат тоже руки пообрубал? – прищурился Черепанов. – Вигилам? Нет, это был бы перебор! Хотя лично я выдал бы каждому из этих олухов по десятку палок! Чтоб без вмешательства легата понимали: те, кто служит римской Фемиде, не должны бояться всяких там недоделанных сирийских божков! – Вот! – сказала Черепанову Корнелия. – Даже варвары понимают превосходство римских богов, а ты самой Венере отказался полдюжины серебряных кубков пожертвовать! – Это кто тут варвар? – грозно осведомился Черепанов. – А? – Оставь ее! – по-русски попросил Коршунов. – Не хватало мне еще на блондинок обижаться! – Да ну вас! – вздохнул Черепанов, но пальцы разжал. – Что за бог-то? – спросил он. – Не запомнил? – По-моему Раммон, или Риммон… Да какая разница! Главное – я хорошему человеку помог! Ну, не то, чтобы совсем хорошему, – поправился он, – но безусловно полезному. Он, кстати, такие порошки от похмелья готовит – лучше Алказельцера! Могу поделиться. – Мне бы твои заботы, – проворчал Черепанов. – В Риме под меня сейчас копают конкретно. Им бы только повод найти, чтобы от меня избавиться. |