Онлайн книга «Имперские войны. Цена Империи. Легион против Империи»
|
И откинул назад капюшон, продемонстрировав кентурионский шлем с характерным поперечным гребнем. Но опцион был действительно опытным солдатом. То есть – крайне недоверчивым мужиком. – Что-то не припомню тебя, кентурион, – сказал начальник караула, поднимая повыше факел. – Ты из какой когорты? – Я – из твоего кошмара, опцион! – теряя терпение, прорычал Черепанов. – И он станет явью, если твои солдаты продолжат изображать три дерьмовые кучи! Бегом, ослиные задницы! А ты, опцион, – отвечать как положено! Сыграно было отлично. Да что там – сыграно: Геннадию было совсем нетрудно играть самого себя. Опцион купился. Он был римским солдатом. А римский солдат очень хорошо понимает, что такое – римский кентурион. И как это больно, если кентурион рассердится. Сейчас перед начальником караула стоял именно такой, подлинный, чистейшей воды кентурион. Сердитый. Повиновение старшим заложено в каждом легионере на подсознательном уровне. Вбито в костный мозг дубинкой-витисом. – Деций Овий Минор, опцион пятой когорты третьей кентурии Четвертого Флавиева легиона! – отбарабанил начальник караула. – За время стражи – без происшествий! – Вот это другое дело, – одобрил Геннадий. Ворота раскрылись, и Черепанов со Скулди проследовали внутрь. Лагерь спал. Но – бдительно. По главным улицам двигались патрули с факелами. Черепанова с герулом приветствовали салютом. Не их лично, а форму кентуриона на Геннадии. У входа в принципию стоял караул. Серьезные мальчики. Не подступись. – Надо убираться, – сказал Скулди, когда они прошлись по лагерю до главных ворот и обратно. Черепанов не спешил с ответом. Ему было хорошо здесь, в спящем вражеском лагере. Привычные негромкие звуки, мягкая темнота, шикарное звездное небо. Даже запахи были приятными – лагерь свеженький, еще не успел провонять отходами легионерской жизнедеятельности. Черепанов остановился в тени трибунской палатки. Замер. Скулди терпеливо ждал. Полагал: принцепс думает. А принцепс не думал, он просто дышал и растворялся в ночи. Полный абсурд – чувствовать прикосновение Бога в самом сердце армейского лагеря, в который ты проник незаконно. Хрум, хрум, хрум… Ауксиларии с офицером. Прыгающий свет факела, позвякивание металла… Черепанов прижался спиной с мягкой стенке палатки. Он не беспокоился. Знал, что кто-то там, наверху, позаботится о его безопасности. Просто знал и всё. А вот Скулди – исчез. Была тень – и пропала. Растворилась во тьме. Патруль прошел. Черепанов очнулся. Потрясающее чувство единения с миром ушло. Спряталось до времени где-то в глубинах заскорузлой Черепановской души. Когда Скулди материализовался рядом, мысли Геннадия уже двигались по привычному военному руслу, анализируя возможные опасности, размечая последовательность действий. Во-первых, не стоит вновь объясняться с бдительным опционом. Во-вторых, надо менять формат выхода, потому что сменщик бдительного «сержанта» может оказаться еще более бдительным. Вот сам Черепанов бы точно заинтересовался, куда и зачем среди ночи, пешком, отправляются господа офицеры. Ключевое слово: пешком. Но почему обязательно пешком? – За мной, – негромко произнес Геннадий и бодрым шагом направился к конюшням. Разбудив (пинком) первого попавшегося конюха, Черепанов велел ему оседлать пару коняшек. Да поживее, пока не схлопотал! «Обслуживающий персонал», не протестуя, исполнил команду. А тут как раз и труба подала голос. Смена стражи. К порта декумана подъехали крупной рысью. – Венок! – гаркнул Черепанов, изображая крайнее нетерпение. – Живо, бездельники! На этот раз задержки не возникло, и уже через минуту два всадника галопом вылетели на главную дорогу. У мансиона их попытался перехватить разъезд конных ауксилариев, но командирский рявк Черепанова разогнал их не хуже когорты персидских катафрактов. Впрочем, едва оказавшись вне зоны видимости, разведчики свернули с дороги и двинулись в «базе». «Навигатор» в голове Скулди сработал безукоризненно, и минут через десять они были уже среди своих. Кумунд с бойцами времени даром не теряли. Пока командиры шлялись по вражескому лагерю, могучий герул проник в мансион и от местного раба узнал крайне любопытную информацию. Оказывается, постоялый двор превратился в тюрьму. И держат там не кого-нибудь, а самых настоящих военных. А посадил их под замок легат того самого легиона, который обосновался в поле напротив. – Какие будут предложения? – спросил Черепанов. – Давайте прихватим кого-нибудь из ауксилариев, – предложил один из «спецназовцев». – Расспросим и всё узнаем. – Что – всё? – проворчал Скулди. – Много ли знает простой всадник? Сколько мяса было в каше, которую он сожрал на ужин? Или у кого в легионе можно вино купить по дешевке? – Ну… Можно узнать, кто у них легат… – «спецназовец» стушевался. – И что дальше? Вряд ли он – твой родственник, верно? А вот шум из-за пропажи караульного поднимется наверняка! – Но «язык»-то всё равно нужен, – пробормотал бойкий «спецназовец». – Тут ты прав, – согласился Скулди. – Только нам нужен «язык» для того, чтобы рассказывать, а не для того, чтобы вылизывать задницу. – И как его найти, такой язык? – спросил кто-то из готов. Возникла пауза. Молчание нарушил Черепанов. – Есть люди, которые точно расскажут нам, за что этих самых военных держат взаперти. Они сами. Германцы заухмылялись. Вот это их стиль. Вытащить медведя из берлоги за шкирку, чтобы потыкать ему в бок палкой: ну ты, это, просыпайся, что ли… В мансион проникли с черного хода. Вернее, с заднего окна. Выстроили «трехэтажную» пирамиду, вынули раму и – добро пожаловать в бюджетную гостиницу. Римская Фортуна улыбалась им в затылок: в выбранном помещении было пусто. В считанные минуты семнадцать (двое остались внизу, на стрёме) диверсантов канули в недрах монсиона. Удачно, что римляне строят всё по стандарту. Еще пять минут – и управляющего государственной гостиницей вынули из теплой постельки. Схитили в лучших традициях ниндзя или чукчей. Вынесли в пустую по причине ночного времени баньку. – Хочешь умереть быстро? – Любимый вопрос Кумунда. Управляющий глянул в вызелененую жуткую рожу герула – и зажмурился. Видно, решил – кошмар приснился. Но реальность тут же напомнила о себе. Очень, очень болезненно. Бедняга завизжал… Вернее, засипел, потому что в рот ему запихнули собственную тунику. Кумунда сменил Черепанов. После звериного оскала варвара квадратное лицо Геннадия – как лик Марса после морды Цербера. Тоже страшно, но под себя нагадить хочется меньше. |