Книга Ночной портье, страница 65 – Ирвин Шоу

Полицейский что-то негромко сказал.

— Знакомая, у которой вы были, — перевел администратор, — выписалась из отеля в половине девятого утра. Известно ли вам, куда она отправилась?

— Нет, не известно, — искренне ответил я, так как в самом деле не знал адреса Юнис. Ее скомканное письмо лежало в кармане моего халата, но я надеялся, что до него дело не дойдет.

На этот раз полицейский неприятно прохрипел несколько слов.

— Он просит разрешения произвести обыск в комнате, — перевел администратор; слова словно застревали у него в горле.

— У него есть ордер на обыск? — спросил я как истый американец, заботящийся о своих гражданских правах.

Опять они заговорили по-немецки.

— Ордера у него нет, — объявил затем администратор. — Если вы настаиваете на выдаче ордера, то он свяжется с полицейским бюро, чтобы его выписали, а вас задержат здесь до его получения. Он предупреждает, что выдача ордера займет много времени. Может, дня два. И в таком случае, указывает он, не избежать огласки. В городе у нас много иностранных корреспондентов ввиду большого числа и высокого положения наших гостей.

— Он все это говорил? — недоверчиво спросил я.

— Кое-что я добавил от себя, — признался администратор. — Чтобы вы смогли надлежащим образом уяснить положение. Я сосредоточенно оглядел полицейского офицера Бругельмана. Встретил его мутный ледяной взгляд. В комнате было очень тепло, но он не расстегнул ни одной пуговицы на своей шинели.

— Ладно, — сказал я, усаживаясь в кресло. — Мне нечего прятать. Пусть ищет, но побыстрей. В одиннадцать у меня деловое свидание.

Мои слова перевели полицейскому, и он с удовлетворением кивнул. Потом сделал мне знак, чтобы я встал.

— Чего он еще хочет? — спросил я.

— Осмотреть кресло, на которое вы сели, — объяснил мне администратор.

Я поднялся, невольно отдавая дань профессиональным навыкам полицейского. Действительно, если бы колье было спрятано в кресле, то я должен был в первую очередь сесть в него. Отойдя в сторону, я наблюдал, как полицейский ощупал обивку, потом немного отодрал ее и пошарил в сиденье и спинке кресла. Приладив все обратно, он указал мне, что я могу снова сесть.

Затем он быстро осмотрел все мои вещи. Открыв стенной шкаф, вынул оттуда мои грошовые лыжные штаны и что-то сказал по-немецки администратору.

— Офицер полиции Бругельман желает знать, — перевел администратор, — что у вас — лишь одни эти лыжные штаны?

— Да, одни.

— Где ви биль прешде? — не прибегая к переводу, вдруг нетерпеливо спросил полицейский на ломаном английском языке.

— В Сан-Морице.

— Сан-Мориц? В такой лыжной штаны? — недоверчиво проговорил полицейский. — И теперь в Гштаад тоже?

— Они вполне пригодны.

— Сколько время хотите пробыть здесь?

— Три недели. Может, и подольше.

Полицейский, держа кончиками пальцев мои лыжные штаны, торжественно повесил их обратно в шкаф, затем сел за столик и вынул блокнот.

— Должень задать несколько вопрос Постоянный адрес в Америка.

Я чуть не назвал отель «Святой Августин», но удержался и дал адрес своей прежней квартирки на Восемьдесят первой улице. Она была такой же постоянной, как и все в моей теперешней жизни. Но если Интерпол [16] или еще кто-нибудь займется расследованием, то меня по крайней мере не смогут обвинить во лжи.

— Профессия? — задавая вопрос, полицейский не поднимал головы, старательно записывая. Частный предприниматель.

— Счет в какой банк?

По выражению его лица я понял, что рано или поздно, но придется сказать. Как говорится, вода в реке становилась все глубже.

— «Юнион бэнк» в Цюрихе, — ответил я и мысленно поблагодарил Фабиана за то, что он настоял, чтобы мы открыли и отдельные личные счета.

— А в Америке?

— Я закрыл счета в Америке. Перевожу в Европу. Состояние экономики…

— Находился под арест прешде?

— Послушайте, — обратился я к администратору, — где я живу? Как будто ваш отель считается одним из почтенных в Европе? И я не желаю отвечать на оскорбительные вопросы.

— Это обыкновенная полицейская процедура, — смущенно оправдывался администратор. — Совершенно безличная. Всех то же самое спрашивают.

— Вы, наверно, знаете мистера Майлса Фабиана? — продолжал я.

— Конечно, — с жаром подтвердил администратор. — Мистер Фабиан один из наших давних и уважаемых гостей.

— Он мой близкий друг. Позвоните ему и спросите обо мне.

Администратор о чем-то быстро заговорил по-немецки с полицейским. Тот кивнул, а потом снова повторил:

— Находился под арест прешде?

— Да нет же!

— Дайте ваш паспорт.

— Для чего вам мой паспорт?

— Надо быть уверен, что вы остался Швейцарии, герр Краймс.

— А если я не дам паспорт?

— Тогда другой мера. Задержание. Наш швейцарский тюрьма имейт хороший репутаций. Но она все-таки тюрьма.

— Мистер Граймс, прошу вас, — взмолился администратор.

Вынув из бумажника паспорт, я отдал его.

— Я немедленно обращусь к адвокату, — сказал я, обиженно вскинув голову.

— Поступайт, как вам угодно, — ответил полицейский, засовывая мой паспорт во внутренний карман шинели. Кивнув мне, с трудом ворочая своей заплывшей шеей, он вышел из комнаты.

— Приношу вам искренние извинения от дирекции отеля, — всплеснув руками, сказал администратор. — Поверьте, это тяготит всех нас.

— Вас? — удивился я.

— Ах, эти беззаботные богатые дамы, — продолжал администратор. — Они не сознают, что такое деньги. Забывают в поезде драгоценности тысяч на восемьдесят долларов, а потом устраивают истерики, чтобы мы искали их в гостинице. К счастью, мы в Швейцарии, мистер Граймс. Все, чем дирекция может помочь вам…

— Дирекция может получить обратно мой паспорт. Этим она действительно поможет. Я хочу уехать, и побыстрее.

— Понимаю, — поклонился администратор. — С Альп уж подул фен, как мы его называем, теплый ветер. Начнет таять. Позвольте заметить, что я лично ни в чем не подозреваю вас, — еще раз поклонился он.

— И на том спасибо, — буркнул я.

— Удачно покататься вам сегодня, — по привычке пожелал он.

— Постараюсь, — хмыкнул я. Он попятился и вышел из номера, неловко теребя пуговицу.

Фабиан в щегольском тирольском костюме поджидал меня у входа в банк. Он хорошо выглядел, и никто бы не сказал, что этот человек целую ночь провел за картами, проиграв кучу денег. Завидев меня, он приветливо заулыбался, но, заметив мой удрученный вид, с беспокойством спросил: