Книга Как две капли воды, страница 70 – Сандра Браун

– В наше общество?

– Я сейчас рассуждаю как англосаксонский избира­тель.

– Очень важно, чтобы они влились в американское общество. – Тейт не впервые вел этот спор. – Только так мы оградим наше общество от разделения на твое, мое и их. Ты что, не слышал моих речей?

– Подчеркивай то, как важно, чтобы они сохраняли свои обычаи.

– Я это и делал. Я говорил об этом. Я об этом гово­рил? – спросил он всех, кто мог его слышать.

– Говорил, – подала голос Эйвери.

Эдди не обратил на нее внимания.

– Я просто думаю, как важно, чтобы не показалось, будто ты предлагаешь им отказаться ради англо­американской культуры от своей собственной.

– Если они живут здесь, Эдди, если они стали гражда­нами этой страны, они должны усвоить некоторые обы­чаи, прежде всего – английский язык.

Эдди было не остановить.

– Ты пойми, англосаксам нравится слушать о том, что их общество будет оккупировано испанцами, ничуть не больше, чем испанцам нравится, когда им в глотку запихивают англосаксонские обычаи, язык в том числе. Пусть тебя сначала изберут, а потом проводи свою идею инте­грации, ладно? И постарайся избегать разговоров о про­блеме транспортировки наркотиков из Мексики в Техас.

– Согласен, – сказал Джек. – Когда ты станешь се­натором, ты сможешь сделать что-нибудь по этому пово­ду. Зачем сейчас как красным флагом размахивать про­блемой наркотиков? Ты всем даешь повод себя критико­вать за жесткость или, наоборот, за излишнюю мягкость.

Тейт недоверчиво засмеялся и широко раскинул руки.

– Я баллотируюсь в Сенат, и что, не должен иметь собственного мнения по поводу того, как бороться с неза­конным ввозом наркотиков в свой штат?

– Конечно, ты можешь иметь собственное мнение, – сказал Джек таким тоном, словно успокаивал ребенка.

– Просто не торопись выступать со своими предложе­ниями о том, как решить эту проблему, пока тебя не спро­сят об этом. Как ты, например, делал в Одессе, – сказал Эдди, заглядывая в свои записи.

Эдди всюду таскал эти записи. Глядя на то, как он их перебирает, Эйвери изучала его руки. Неужели это те са­мые руки, которые избили и расцарапали Фэнси? Или она пришла к нему искать утешения после встречи с очеред­ным ковбоем?

– Ради Бога, постарайся не опаздывать на встречи.

– Я уже объяснял, почему мы так задержались сегодня утром. Кэрол пыталась дозвониться до мамы и папы и наконец застала их дома. Они хотели знать обо всем, что здесь происходит, а потом нам надо было поговорить с Мэнди.

Эдди и Джек посмотрели на нее. Как всегда, она по­чувствовала их молчаливое неодобрение, хотя так стара­лась не причинять никому неудобств. Назло Джеку она сказала:

– Дороти-Рей и Фэнси передают тебе привет.

– Хорошо, спасибо.

Произнося имя Фэнси, она бросила взгляд на Эдди. Он пристально посмотрел на нее, потом переключил внима­ние на Тейта.

– Пожалуйста, смени перед посадкой галстук.

– А что с ним такое?

– Выглядит отвратительно, больше ничего.

На этот раз Эйвери приняла сторону Эдди. Галстук на Тейте действительно был не самый удачный, но ей не по­нравилась бесцеремонность Эдди.

– Поменяйся со мной, – сказал Джек, развязывая узел на своем галстуке.

– Нет, твой еще хуже, – безапелляционно заявил Эд­ди. – Лучше возьми мой.

– Пошли вы оба к черту со своими галстуками, – от­ветил Тейт и откинулся на спинку кресла. – Оставьте меня в покое. – Положив на подушку голову, он закрыл глаза, отключаясь ото всех.

Эйвери мысленно зааплодировала ему за то, как он от них избавился, хотя он избавился и от нее тоже. После той ночи в Хьюстоне, когда они были на грани близости, Тейт всячески старался держаться от нее на расстоянии. Это не всегда было легко, потому что ванная у них всегда была общая, а иногда и кровать тоже. Они до смешного тщательно старались не показываться друг другу разде­тыми, не касались друг друга и походили на двух живот­ных, которых слишком долго продержали в одной клетке.

Скоро сквозь шум мотора стало слышно ровное дыха­ние Тейта. Он умел засыпать почти мгновенно, всего на несколько минут, и просыпаться отдохнувшим и бодрым. Он рассказал ей, что научился этому во Вьетнаме. Она любила смотреть, как он спит, и часто делала это по но­чам, когда ее мозг бывал слишком возбужден и отказы­вался переходить в бессознательное состояние.

– Сделай что-нибудь. – Эдди перегнулся через узкий проход между кресел и отвлек ее от размышлений. Он и Джек изучающе смотрели на нее.

– С чем?

– С Тейтом.

– Что вы хотите, чтобы я делала? Выбирала его гал­стуки?

– Убеди его нанять представителей фирмы по связям с общественностью.

– Тебе не кажется, что ты сам именно этим занима­ешься? – холодно спросила она.

Он воинственно придвинулся к ней поближе:

– Ты считаешь, что я слишком безжалостен? Эти пар­ни твоих штучек не потерпят.

– Каких штучек?

– Например, не звать Тейта к телефону.

– Если ты говоришь о вчерашнем вечере, я уже объяс­няла: он уже спал, когда ты позвонил. Ему был необходим отдых. Он так вымотался.

– Если мне нужно говорить с ним, я буду делать это тогда, когда хочу, – сказал он, рубанув кулаком воздух. – Запомни, Кэрол! Теперь об этих ребятах…

– Он их не хочет. Он считает, что они создадут искус­ственный, фальшивый образ, и я с ним согласна.

– Тебя никто не спрашивает, – сказал Джек.

– Если у меня есть мнение относительно кампании моего мужа, я могу и буду его выражать. А если это вам не нравится, можете идти к черту!

– Ты хочешь быть женой сенатора или нет?

Наступила пауза, каждый пытался взять себя в руки. Эдди продолжил примирительным тоном:

– Сделай все возможное, чтобы вытащить Тейта из этого отвратительного, взвинченного состояния. Он сам себе вредит.

– Избиратели не догадываются, в каком он состоя­нии.

– Но добровольцы-то все видят.

– Джек прав, – сказал Эдди. – Несколько человек заметили, и они сказали об этом. Это действует деморализующе. Они хотят видеть своего героя на вершине успеха, полным сил и воли к победе, а не унылым и мрачным. Помоги ему прийти в себя, Кэрол. – Закончив «накачку», Эдди вернулся на свое место и опять углубился в бумаги.

Джек хмуро посмотрел на нее:

– Это из-за тебя он в таком настроении, тебе его и ис­правлять. Не делай вид, будто не знаешь как, нас не про­ведешь.