Онлайн книга «Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд»
|
– То есть? – Ну у тебя, как я помню, с иностранным не очень, так? – Верно, – нехотя согласился Павел. – Так вот, – замнаркома пододвинул к нему пустую чашку – обнови, мол, – если тебя заставить писать донесение, основанное на чужой и непонятной информации, да еще со вставками на немецком или английском, то по почерку будет заметно, где ты писал гладко, а где останавливался и усилия прилагал. А у них ровненько так, без затыков. Ясно? – Вполне. – Соответственно, на мой взгляд, возможны два варианта: или для составления этого донесения они привлекали специалистов, или сами члены этой группы компетентны в соответствующих отраслях. Что скажешь? – Некоторые почерки в тетради сходны с имеющимися у нас образцами. – Значит – второе… – Начальник Главного управления госбезопасности внезапно замолчал, словно не мог решить, стоит ли говорить дальше. Он глубоко вздохнул, вытащил из пачки еще одну папиросу, раскурил и, наконец, сказал: – Но это не главное, Паша. – Клубы табачного дыма окутали голову Всеволода. – Пришла мне тут кое-какая информация о твоих подопечных. В обход известных тебе каналов. От Зайцева. – Услышав эту фамилию, Судоплатов напрягся. – Из-за того, что кругалями она шла, немного припозднилась. Но завтра в приемную ко мне человека пришли – ему передам. – А что там? – не выдержал начальник Особой группы. – Песни, – и Меркулов улыбнулся. – Песни? – Недоумение, очевидно, так сильно нарисовалось на лице Павла, что Всеволод не выдержал и расхохотался: – Эх, чего до завтра тянуть! Сейчас покажу. Жильцы-то твои потерпят? – Конечно, потерпят! – Желание узнать что-то еще о личностях «Странников» было так сильно, что Судоплатов вначале ответил, а лишь потом сообразил, о каких «жильцах» идет речь. – Ты еще чайку попей, а я сейчас попробую специалиста разыскать. – Меркулов вышел в коридор. – Виктор? – донеслось спустя некоторое время. – Меркулов это. Не спишь? Зайди ко мне домой, дело есть! Да, важное! Жду. «Интересно, кого ж это он в такое время из постели поднял, кто в стихах хорошо разбирается? – Часы на буфете показывали уже четверть первого. – Впрочем, с его должностью кто хочешь в гости прибежит…» – На, – вернувшийся на кухню пару минут спустя Меркулов протягивал Павлу… тетрадь. Эта, правда, была в коричневой обложке, а не в синей. – Добрые люди записали… репертуарчик… Судоплатов осторожно, словно тетрадка могла рассыпаться от грубого прикосновения, взял ее. – Не бойся, майор, это не шоколадные конфеты, – подколол его глава госбезопасности. – Ну и шуточки у вас, Всеволод Николаевич. – Уж какие есть. Кушать будешь? Эксперт минут через двадцать только придет, так что червячка заморить всяко успеем. Я лично с обеда не жрамши. – А давайте! – с бесшабашной решимостью согласился Павел, подумав, что раз уж сам товарищ Сталин его давеча бутербродами кормил, то отчего же замнаркому отказывать-то? – Тогда помогай! Хлеб порежь, а колбасу мы так съедим. Пока Судоплатов доставал из буфета завернутый в сиреневую бумагу батон, Меркулов вытащил из холодильного шкафа полкруга краковской колбасы, фарфоровую масленку и маленькую баночку паюсной икры. – Рыбу доставать? Сиг копченый? Эй, ты чего творишь?! – А что? – Павел как раз отрезал два ломтя. – Ты чего скибками такими кромсаешь?! Тоньше режь – чего одним хлебом живот набивать? Подвинься – покажу, как надо. Из-под ножа падали тонкие, в полмизинца толщиной, ломтики, а заместитель наркома пояснял: – Отучайся от крестьянских привычек, майор. Как тебя только в Европе не спалили на этой любви к толстым коврижкам? – Так мы же сейчас не в Европе, – парировал Павел. – А привычка? Так нельзя – дома одно, а на задании другое! – Сложив стопку ломтей в изящную соломенную хлебницу, Меркулов отнес ее на стол. – Чтобы правильно играть легенду, без привычки не обойтись! Мне легче – я с детства так рос, а вам, молодежи, всему этому надо учиться. А без практики какая учеба, а? Ну-ка, масло намажь! – Последнее прозвучало как приказ. Вспомнив кое-какие вещи, которые ему старалась привить жена, Павел осторожно провел ножом по брикету и стряхнул стружку на хлеб. – Нормально! – похвалил Всеволод. – А теперь икорочки, а?! Хоть и не по-европейски, но зато вкусно! Минут десять они ели, обмениваясь ничего не значащими репликами, пока, наконец, Меркулов не сказал: – Ладно, смотри! Что, я не вижу, как ты на тетрадку, как гимназист на голую женщину, косишься? Однако заняться изучением документа Павлу не удалось – стоило ему открыть «песенник», как звонко задребезжал звонок. – Что-то быстро Виктор пришел… – сказал Меркулов и пошел открывать гостю. «Если судить по тому, как весело они здороваются, то Меркулов и «эксперт в области поэзии» хорошо знакомы. Может, и не друзья, но хорошие приятели – это точно. И Всеволод не боится показать ему секретные бумаги… Хм, неужели Ильин?» Как оказалось, он не ошибся – вслед за хозяином квартиры в кухню действительно вошел старший майор Ильин, бывший начальником 2-го отдела в 3-м главке и курировавший оперчекистскую работу среди деятелей искусства. – Добрый вечер, Павел Анатольевич. – Манерами он всегда напоминал Судоплатову профессора-гуманитария или писателя из маститых. Может, от проскальзывавшей иной раз некоторой вальяжности? – Впрочем, на дворе уже ночь, осмелюсь заметить… – Не причитай, Витя, – усмехнулся Меркулов. – Судя по скорости, с которой ты почил нас своим вниманием, и галстуку, ты явно собирался на какую-нибудь писательскую вечеринку. – Не писательскую, – отмахнулся эксперт, поправляя упомянутый галстук, повязанный красивым бантом. – Актерскую. – Что сути дела совершенно не меняет, – лукаво улыбнулся Всеволод. – Богемная пьянка, она пьянка и есть, как ни назови. И от грузчицкой или гулянки ткачей она отличается лишь ассортиментом напитков да исполняемым после третьего стакана репертуаром. Ничего – завтра наверстаешь. А сейчас взгляни-ка опытным глазом на кое-какие вирши. – Восприняв последние слова как сигнал, Судоплатов протянул Ильину тетрадь. – Всеволод, читать стихи ночью и без коньяка?! – Будет тебе коньяк, будет. Начни читать пока, а я уж принесу. – А сам что, уже не способен? Между прочим, Павел Анатольевич, – Ильин с улыбкой повернулся к Судоплатову, – наш начальник сам не чужд изящной словестности. И даже популярен в определенных кругах. Сколько твоих пьес уже поставили, товарищ комиссар госбезопасности? – Тьфу, трепло ты все-таки Витя! – буркнул Меркулов, заторопившись к выходу из кухни. Впрочем, Павлу показалось, что заместитель наркома смутился – может, оттого и вышел. |