Книга Люси Краун, страница 51 – Ирвин Шоу

— Складывай вещи, Тони, — резко и сухо приказал Оливер. — Ты едешь со мной на выходные.

Секунду Тони оставался неподвижным, стараясь в зеркале поймать взгляд отца. Потом, без всякой улыбки он кивнул, надел рубашку и неспеша, очень тщательно начал укладывать чемоданы.

По пути в Нью-Йорк уже почти на въезде в город Тони задал вопрос:

— Как мама?

— Прекрасно, — ответил Оливер.

Впервые за эти два года они упомянули Люси.

Люси прибыла в бар отеля Пенсильвания без пяти шесть. Придерживаясь какой-то несформулированной неясной клятве, которую она дала себе сама, она теперь никогда не опаздывала и никогда не заставляла Оливера ждать, когда они собирались куда-то вместе или назначали встречу друг другу. Бар был полон мужчин, зашедших пропустить последний стаканчик по дороге домой, перед тем как сесть на поезд в Нью-Джерси или Лонг-Айленд. В баре была вывеска, что женщины без сопровождения мужчин не обслуживаются.

Она села за столик и заказала виски.

Она скромно сидела в углу в ожидании мужа и без всякой стыдливости разглядывала мужчин в баре, не опуская глаз, когда ей приходилось встречаться взглядом с одним из них. Все они выглядели серыми и уставшими за день, они жадно глотали виски, будто не могли бы иначе выдержать поездку домой и вечер в кругу семьи. Сама же она, только что из ванны, нарядно одетая и готовая к предстоящему отдыху, смотрела на них с некоторым сожалением и презрением, разглядывая их поношенные отдающие офисной скукой одежды. Она мысленно предвкушала обед с Оливером в итальянском ресторане неподалеку, который они оба очень любили. А потом ночь вдвоем в поезде. Она по-детски обожала поезда, и чувствовала себя очень уютно и благопристойно, когда спала в купе под стук колес. Оливер был прекрасным спутником — внимательным, заботливым, гораздо более разговорчивым и веселым, чем дома.

И тут она увидела направляющегося к ней Оливера. Она улыбнулась и помахала ему. Он не улыбнулся в ответ, только остановился на мгновение, поджидая кого-то, идущего позади. Оба стояли в тридцати футах от нее в узком проходе между столиками, в густом облаке сигаретного дыма.

Люси сморгнула и потрясла головой. Не может быть, подумала она.

И вот две фигуры направились к ней, и сама не понимая, что происходит, Люси встала. Увидеть его здесь, подумала она. В этом баре.

Оливер и Тони остановились по другую сторону столика. Они стояли так, молча глядя друг другу в лицо.

— Привет, мама, — сказал Тони , и она услышала как изменился его голос.

— Привет, Тони, — ответила она.

Она переводила взгляд с одного лица на другое. Тони казался усталым, но нисколько не смущенным или неловким.

Оливер внимательно следил за Люси изучающим и немного угрожающим взглядом.

Люси тихо вздохнула. Потом она вышла из-за столика, обняла Тони и поцеловала его в щеку. Он стоял держа руки по швам, безропотно давая себя поцеловать.

Он выглядит слишком высоким и взрослым для моего сына, подумала Люси, чувствую взгляды окружающих, наблюдавших семейную сцену.

— Мы не едем на Юг, — заявил Оливер. — Мы едем домой на выходные.

Это было не просто заявление, и она поняла это. Это было требование, вопрос, признание перемен и предупреждение.

Люси ненадолго замялась, потом сказала:

— Конечно.

— Вы оставайтесь здесь, а я пойду напротив и сдам билеты. Скоро вернусь.

— Нет, — сказал Люси, испугавшись при мысли о том, что ей придется так внезапно остаться наедине с Тони. — Здесь так накурено и шумно. Мы пойдем с тобой.

Оливер кивнул.

— Как скажешь.

На вокзале она старалась стать поближе к Оливеру у окошка кассы, пока он говорил с клерком. Она не переставая болтала. Ее голос казался ей самой высоким и неестественно возбужденным.

— Ну, это все меняет, правда? Тогда нам нужно многое продумать. Во-первых, нужно посмотреть, есть ли у нас запасы еды в доме, чтобы приготовить праздничный обед. Знаешь, что мы сделаем… Мы поедем в один из этих замечательных итальянских магазинчиков на восьмой Авеню, потому что завтра все магазины будут закрыты, мы купим там индейку , сладкий картофель и черничный соус с орехами для приправы…

— Ну что вы, — спорил Оливер с мужчиной в окошке. — Я предупреждаю вас за целый час. Это считается достаточным на железной дороге. Когда покупаешь билет, ты ведь не подписываешь пожизненный контракт, правда? Клерк ворчливо заявил, что должен спросить у начальника ночной смены, и удалился. В глубине окошка было видно, как он разговаривал, склонившись над седым человеком, который, сидя за своим столом время от времени бросал мрачные взгляды на стойку, у которой стоял Оливер.

Тони молчал, слушая мать и рассеянно просматривая толпу, идущую через здание вокзала.

— И еще мы поедем в Шрафтс, — не умолкала Люси, произнося слова своим высоким нервным голосом. — Мы купим тыквенный пирог и пирог с мясом, да еще хлеба для бутербродов с индейкой на завтра. И еще знаешь, что надо сделать, Оливер… — Она сделала паузу, давая возможность мужу вставить слово, но он наблюдал за кассиром и его начальников и не ответил ей. -Сегодня вечером, давай пообедаем у Луиджи с Тони. Тебе нравится итальянская кухня, Тони?

Тони медленно повернулся и посмотрел на мать через два года, разделявших их, через ту пропасть, в которой исчезло всякое знание о вкусах, пристрастиях и манерах друг друга.

— Да вполне, — сказал он, выговаривая слова немного медленнее чем обычно, как будто он понимал, что мать разговаривает в непривычной ей тоне, с необычной скоростью, и он будто своей собственной размеренностью голоса надеялся успокоить ее.

— Хорошо! — сказала Люси с каким-то неестественным энтузиазмом. — Это наш с отцом любимый ресторан. — Она предлагала ему этот ресторан, она предлагала полный набор общих семейных вкусов, гармонии и дружбы. — А потом, Оливер, ты знаешь, что мы с Тони сделаем потом?

— Сразу бы так, — сказал Оливер клерку, который уже вернулся к своей стойке и начал отсчитывать деньги за возврат билетов. — Мы все вместе должны пойти в театр, — продолжала Люси. — Ты любишь театр, Тони?

— Да, — сказал мальчик.

— Ты часто ходишь в театр?

— Иногда.

— Может нам удастся попасть в музыкальную комедию. Как ты считаешь, Оливер?

Оливер повернулся к ней от окошка кассы, высказав свое прощальное неудовольствие клерку.

— Ты о чем? — спросил он.

— Я говорила, — она тараторила так, будто стремилась бесконечным потоком своей болтовни не дать этим двоим погрузиться в себя или заняться друг другом. — Я говорила, что мы сможем повести Тони в музыкальную комедию. Сегодня праздничный вечер и мы вместе в городе и…

— Ну что, Тони? — обратился Оливер к сыну. — Хочешь пойти в театр?