Книга Школьная королева, страница 14 – Элизабет Мид-Смит

После обеда Китти ушла в сад. Ей хотелось побыть одной. Телеграмма получена, она оправдана. Только ее несколько удивляло, что любимая начальница за ней еще не посылала. Конечно, дела могли помешать этому.

Китти немного погуляла и вернулась в дом, ожидая получить приглашение от миссис Шервуд. Она видела, что мисс Хонебен направилась в комнату хозяйки школы. И мисс Хиз тоже вскоре прошла туда. Это ее обеспокоило. Впрочем, может быть, учительницы собрались по какому-нибудь особенному делу. Китти снова вышла из дома. Ей хотелось, чтобы на сердце у нее было легко. Чего может бояться девочка, когда она знает, что не сделала того, в чем ее обвиняют? Отец и Джек несколькими весомыми словами очистят ее от жестокого, необоснованного обвинения.

Последние два дня Китти, помимо своей воли, была все же в подавленном состоянии. Но теперь она чувствовала себя лучше. Тревога улеглась. Свойственная ирландцам способность веселиться вернулась к ней. Она пошла к подругам. Китти танцевала и пела, грациозно бегала по поляне. Она смеялась. Легкий ветерок подхватывал ее кудрявые темные волосы и откидывал их назад. Она казалась воплощением радости.

А в это время миссис Шервуд, мисс Хонебен и мисс Хиз следили за ней из окна директорского кабинета.

Учительницы только что были посвящены в тайну. Нежное сердце мисс Хонебен переполнилось отчаянием, любовью и страстным желанием помочь.

– Бедная, бедная маленькая Китти! – говорила она. – Что же нам делать?

– Милая, я теряюсь почти так же, как вы, – вздохнула миссис Шервуд. – Я надеялась, что мне не придется рассказывать это вам. Помните, дорогая Люси, когда вы пришли ко мне, я говорила о неприятностях. Я думала, что телеграмма, присланная в ответ на мою, положит конец этим неприятностям, а оказалось, напротив, она подтвердила то, во что не хотелось верить. И теперь предстоит решить, следует ли нам дать Китти возможность оправдаться?

– Дайте ей эту возможность! – горячо произнесла мисс Хонебен.

– Во всяком случае, поступайте беспристрастно, – высказала свое мнение мисс Хиз.

– Да, да, я поступлю беспристрастно. Мне кажется, что надо дать девочке один шанс. Однако вот в чем сложность положения. Так как Китти королева мая, то наказание ей должно быть назначено не мной, не другими учительницами, а ее школьными подругами. Да ведь девочки неопытны, к тому же могут быть завистливы и жестоки.

– Возьмитесь за это дело сами, дорогая миссис Шервуд, – посоветовала мисс Хонебен.

– Да, миссис Шервуд, и я полагаю, что при данных обстоятельствах вам лучше самой иметь с ней дело, – прибавила мисс Хиз.

– Я рада, что вы так думаете, и склонна согласиться с вами. Поговорю с несчастной девочкой. Наверное, она скажет правду, и тогда я, хотя и накажу ее, не стану, однако, подвергать развенчанию, что является самым тяжелым наказанием для королевы мая.

Миссис Шервуд попросила мисс Хонебен позвать Китти.

– Ах, как я рада! – ответила Китти на слова мисс Хонебен и стремглав побежала в дом. Через минуту она уже постучала в дверь комнаты миссис Шервуд. Когда она вошла в кабинет, глаза ее блестели от радости, а щеки горели, похожие на нежные розы.

– Вы получили телеграмму? Я так рада! Теперь вы знаете. Теперь вы можете быть уверены. Конечно, ведь я не делала ничего дурного; но я видела, что вы все же немного сомневались во мне. Сомнений больше нет, не так ли? Что говорит папа? О, милая, дорогая, хорошая миссис Шервуд! Что случилось? Какая-нибудь неприятность? Это пришла другая телеграмма? Когда ее принесли, я сказала себе: оправдана, оправдана! Я чуть было не крикнула это слово! Так что же?

– Нет, Китти, пришла не другая телеграмма. И твой папа дал подтверждение. Я спросила, получил ли твой двоюродный брат Джек письмо от тебя. Я написала вполне ясно.

– Конечно. А Джек, милый Джек, он был бы очень рад получить письмо от меня! Он такой милый, – со смехом проговорила Китти. – Но Джеки, бедняга, не мог сказать, что получил мое письмо, не правда ли, миссис Шервуд?

– Китти, ты очень хорошо выпутываешься. Ты удивляешь меня. Вот ответ из поместья «Пик», который я получила сегодня. Он подписан твоим двоюродным братом.

Говоря это, миссис Шервуд вложила в руку Китти маленький темный конверт. Девочка открыла его, чтобы прочитать телеграмму. В первый раз за последнее время она смутилась. Волнуясь, она взглянула на текст телеграммы.

«Да, рад, что получил. Джек О’Донован».

Сначала Китти не поняла смысл ответа. Что получил Джек и чему рад? Когда до нее дошло, она от неожиданности расхохоталась, но как-то резко. Положила на стол телеграмму и взглянула прямо в лицо миссис Шервуд.

– Милая, – сказала миссис Шервуд, – ты видишь сама.

– Да, – ответила Китти, – вижу, что кто-то написал Джеку. Я не писала ему.

– Сядь, Китти. Нужно поговорить об этом.

– Я лучше постою у окна, если вы не возражаете, – попросила Китти. – Сердце у меня бьется очень сильно. И я как будто задыхаюсь. Меня удивляет Джек.

– А ты надеялась, что он скажет неправду? И этим скроет твой дурной поступок?

– Миссис Шервуд! Неужели это вы говорите со мной?

– Китти, телеграмма доказывает твою вину. Ты писала своему двоюродному брату, чем нарушила одно из правил школы. Хуже того, ты отрицала и отрицаешь свою вину. Наговорила много лжи. А ведь ты сама предложила, чтобы в поместье «Пик» была послана телеграмма. Я так и поступила. И теперь мне бы хотелось, дитя мое, чтобы ты раскаялась в содеянном. Я накажу тебя, милая, должна наказать, но ты избежишь самого худшего наказания. Скажи мне, что ты писала брату и что искренне жалеешь об этом. Дорогая, скажи!

– Я не могу, – ответила девочка. – Я не делала этого: я не могу сказать вам, что писала. Это невозможно.

– Ну так ты знаешь, Китти, что ожидает тебя.

– Не знаю, и мне все равно. Если вы думаете, что я могла сделать это и скрыть от вас, а потом попросить вас телеграфировать Джеку, предполагая, что Джек, заподозрив неладное, солжет насчет письма, – тогда мне, кажется, все равно.

– Не говори так, дитя мое. Будет лучше, если ты сознаешься.

– Миссис Шервуд, – произнесла Китти твердым голосом, – если бы вас обвинили в том, чего вы не делали, то захотели бы вы наговорить на себя, чтобы избежать наказания, и сознаться в проступке, которого вы не совершали?

– Ах, Китти, дитя мое, да ведь с тобой дело обстоит иначе.

– Нет, так же, миссис Шервуд.

Китти вдруг упала на колени.

– Ах, миссис Шервуд! Дайте мне вашу руку.

Начальница протянула руку девочке.

– Теперь, пожалуйста, взгляните мне в глаза.

– Китти, к чему это?

– Взгляните, взгляните. Неужели вы по моим глазам можете решить, что я виновата? Неужели вы думаете, что я, дочь гордого ирландца-дворянина, унизилась бы до лжи? Миссис Шервуд, я ничего не знаю об этом письме. Не имею ни малейшего понятия о том, что это за письмо и как оно попало к Джеку в поместье «Пик». Могу повторить только, что никогда не писала его.