Книга Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, страница 105 – Джон Эрнст Стейнбек

— А эта девица… как там ее звали? Ну, та самая, которая помогла вам бежать из плена королев-чародеек. Я все пыталась понять, в чем там дело, но девушка так бестолково рассказывала, что я совсем запуталась.

Сэр Ланселот заметно напрягся.

— Ну, вы же знаете, какими впечатлительными бывают юные девушки, — с наигранной улыбкой сказал он. — Ничего особого там не происходило. Всего лишь чуточка черной магии на заброшенном пастбище.

— Но я же помню, она говорила о каких-то королевах! — настаивала Гвиневера.

— Ах, мадам, я думаю, для деревенской простушки любая женщина — королева. Это как в случае с великанами — их присутствие украшает рассказ, а уж были они там на самом деле или нет, дело десятое…

— Так те колдуньи не являлись королевами? — продолжала допытываться Гвиневера.

— Видите ли, мадам, там, где дело касается ворожбы, любая женщина становится королевой… или, по крайней мере, таковой себя считает. Уверен: в следующий раз, когда эта девчушка возьмется пересказывать свою историю, она и себя саму произведет в ранг королевы. А вы не считаете, милорд, — обратился он к королю, — что в последнее время у нас в королевстве развелось слишком много чертовщины? По мне, так это дурной знак. Коли люди ходят к колдуньям и всяким гадалкам — добра не жди. Может, следует принять какой-нибудь закон против них?

— Такой закон уже существует, — отвечал Артур. — Правда, отвечать вся эта публика должна не перед нашим судом, а перед церковным. Считается, что подобные дела находятся в ведении святой церкви.

— Но я слышал, будто некоторые из монахинь и сами балуются черной магией!

— Значит, придется намекнуть об этом его преосвященству.

Однако королева Гвиневера не дала себя сбить с интересной темы.

— Я так полагаю, — молвила она, — что в своих странствиях вы спасали девиц целыми дюжинами.

Говоря это, она ненароком коснулась руки Ланселота, и он почувствовал, как опаляющий жар пробежал по всему телу. От неожиданности рыцарь задохнулся. Он намеревался что-то ответить, да так и остался сидеть с открытым ртом.

Королева же, словно ничего не заметив, продолжала допытываться:

— Ну, сознайтесь, сколько девиц вам довелось спасти?

Сэр Ланселот с трудом ворочал пересохшим языком.

— Ну, пожалуй, несколько наберется, мадам. Девиц везде хватает.

— И что, все они расплачивались с вами своей любовью?

— Если они и намеревались, то не смогли этого сделать. Я был под вашей защитой, миледи.

— Как это?

— Очень просто. С тех пор, как я — с разрешения милорда Артура — объявил вас своей прекрасной дамой и поклялся служить вам до конца жизни, никакие другие дамы не смеют претендовать на меня.

— И вас это устраивает?

— Вполне, мадам. Я военный человек и вынужден довольствоваться рыцарской любовью. У меня нет ни времени, ни желания думать о каких-то других чувствах. Надеюсь, вы остались довольны мною, миледи. Как вы и хотели, я всех своих пленников посылал к вам.

— О, да, — вмешался король Артур, — никогда еще мы не видели столько плененных рыцарей. Вы, должно быть, основательно прочесали несколько графств?

Гвиневера искоса взглянула на сэра Ланселота и вновь легонько прикоснулась к его руке. И снова рыцарь ощутил, как от этого взгляда по телу его пробежала дрожь. Да что же такое с ним творится?

— Коли уж мы заговорили на эту тему, — продолжала тем временем королева, — то я хочу упомянуть одну несчастную даму, которую вы так и не смогли спасти. Во всяком случае передо мной она предстала в виде обезглавленного тела (кстати, уже не в лучшем состоянии), а ее муж выглядел наполовину безумцем.

— О, да, мне до сих пор стыдно за тот случай, — вздохнул сэр Ланселот. — Я взялся опекать эту даму, и вот — не сумел ее защитить. Я не мог опомниться от стыда и огорчения! Наверное, потому и поступил столь жестоко с ее супругом. Надеюсь, вы освободили этого человека от его бремени?

— Не совсем, — отвечала королева. — Честно говоря, мне хотелось поскорее избавиться от него — покуда тот ужасный смрад не достиг небес. И я отослала несчастного ревнивца к папе в Рим. Боюсь, это было не самое лучшее решение — к тому времени, как он туда доберется, его ноша навряд ли станет лучше выглядеть или пахнуть. Зато он почти наверняка утратит всякий интерес к женскому полу и сможет заделаться святым отшельником. Если прежде не сойдет с ума.

— Я вот думаю, — сказал король, приподнимаясь на локте, — что нам надо выработать некую систему. Слишком уж вольными правилами руководствуются странствующие рыцари. К тому же в своих попытках навести порядок они часто противоречат и мешают друг другу. Да и вообще, доколе королевское правосудие будет вершиться руками случайных людей, которые не всегда заслуживают доверия? Простите, мой друг, я не вас имел в виду. Но, на мой взгляд, уже настало время, когда от короны ждут порядка и четкой организации.

Королева поднялась с лавки.

— Ну, теперь-то, милорды, вы позволите мне вас покинуть? — спросила она. — Я знаю, вам требуется обсудить ряд важных вопросов, которые могут оказаться малоинтересными и даже утомительными для женских ушей.

— Конечно, миледи, — улыбнулся Артур. — Ступайте к себе, отдохните.

— О, нет, сир. Об отдыхе говорить пока рано. Если я сегодня не заготовлю рисунков для вышивания, то завтра мои дамы и не прикоснутся к работе.

— Но, моя дорогая, сегодня же праздник! — возразил король.

— Видите ли, милорд, я привыкла каждый день давать им понемногу работы. К сожалению, они ленивы, а некоторые из дам настолько бестолковы, что того и гляди забудут, как держать иголку в руках — если им ежедневно о том не напоминать. Так что, милорды, прошу меня простить.

И королева с достоинством покинула комнату. Легкий ветерок, вызванный ее движением, донес до Ланселота слабый незнакомый аромат, вселивший в его душу трепетное волнение. Бедняга Ланселот! Естественно, что он не знал (да и не мог знать) этого запаха, ведь он принадлежал самой Гвиневере — его источала ее нежная золотистая кожа. Несколько мгновений спустя, когда королева уже вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице, у сэра Ланселота случилось нечто вроде видения: он по-прежнему сидел на лавке перед камином, но каким-то иным, внутренним зрением увидел себя со стороны — будто он вскочил с места и последовал за Гвиневерой. С ее уходом комната показалась рыцарю пустой и темной, словно королева унесла с собой частицу тепла и света. Сэр Ланселот внезапно почувствовал себя опустошенным и смертельно уставшим. У него едва слезы не навернулись на глаза — так ему стало скверно.

— Ах, что за королева! — тихо проговорил Артур. — И какая роскошная женщина! А ведь Мерлин пытался отговорить меня от женитьбы на ней. Все ссылался на какие-то туманные пророчества. Это был чуть ли не единственный случай, когда я разошелся во мнениях со своим наставником. Ну, что ж… Жизнь доказала, что я не ошибся в выборе. Гвиневера показала всему миру, какой должна быть королева. Вы не находите, мой друг, что в ее присутствии все прочие женщины меркнут?