Онлайн книга «Квартал Тортилья-Флэт»
|
– Дэнни? — сказал Джонни Помпом. — Он тоже бежал, но его не поймали. Друзья тревожно вздохнули. – Дэнни совсем сбился с пути, — мрачно сказал Пилон. — Он плохо кончит. Интересно, где он достал денег? Именно в эту минуту торжествующий Торрелли распахнул калитку и зашагал по дорожке к дому. Собаки Пирата встревожились и, рыча, подошли к двери. Друзья выглянули наружу и обменялись недоуменными взглядами. Большой Джо подобрал рукоятку лопаты, с которой недавно так основательно познакомился. Тяжелые уверенные шаги Торрелли прогремели по крыльцу. Дверь распахнулась, и Торрелли, улыбаясь, вошел. О, он не стал кричать на них и грозить им. Нет, он взялся за дело деликатно, как домашняя кошка. Он ласково гладил их, как кошка поглаживает таракана. – Ах, друзья мои, — мягко сказал он, встретив их встревоженные взгляды. — Дорогие мои друзья и клиенты, сердце мое разрывается, потому что мне суждено принести дурные вести тем, кого я люблю. Пилон вскочил. – Что-то случилось с Дэнни! Он болен? Он ранен? Говори же! Торрелли изящно покачал головой. – Нет, мои крошки. Дело не в Дэнни. Сердце мое обливается кровью, но я принужден сказать вам, что вы здесь больше не живете. Со злорадным удовольствием он наблюдал за действием своих слов. Все рты раскрылись, все глаза выпучились от удивления. – Глупость какая! — воскликнул Пабло. — Почему это мы здесь больше не живем? Рука Торрелли нежно нырнула в грудной карман, его пальцы извлекли оттуда драгоценную бумагу и помахали ею в воздухе. – Вообразите мои страдания! — продолжал Торрелли. — Этот дом больше не принадлежит Дэнни. – Что? — вскричали они. — Что ты говоришь? Почему этот дом больше не принадлежит Дэнни? Говори же, корсиканская свинья! Торрелли захихикал, и это было так страшно, что пайсано попятились. – Потому что, — сказал он, — этот дом принадлежит мне. Дэнни пришел ко мне вчера вечером и продал мне свой дом за двадцать пять долларов. С дьявольской радостью он следил за мыслями, отражавшимися на их лицах. «Это ложь, — говорили их лица. — Дэнни не способен на такую подлость». А потом: «Но ведь Дэнни за последнее время делал много дурного. Он крал у нас. Кто знает, может, он и продал этот дом за нашей спиной?» – Это ложь, — сказал Пилон вслух, — грязная корсиканская ложь. Торрелли продолжал улыбаться и размахивать бумагой. – Вот доказательство, — сказал он. — Вот бумага, которую подписал Дэнни. Это то, что мы, деловые люди, называем купчей. Пабло в ярости подскочил к нему. – Ты напоил его! Он не знал, что делает! Торрелли чуть-чуть приоткрыл сложенный документ. – Закон это не интересует, — возразил он. — И поэтому, мои дорогие друзья, неумолимый долг приказывает мне объявить вам, что вы должны покинуть мой дом. Я собираюсь распорядиться им по-другому. — Тут улыбка сбежала с его лица, и оно приняло обычное жестокое выражение. — Если вы не уберетесь к полудню, я пришлю полицейского. Пилон с кротким видом подошел к нему. Берегись, Торрелли, если к тебе, улыбаясь, приближается Пилон! Беги, спрячься в каком-нибудь сейфе и захлопни за собой дверцу! – Я этих вещей не понимаю, — мягко сказал Пилон. — Мне, конечно, очень грустно, что Дэнни так поступил. Торрелли опять захихикал. – Я ведь никогда не продавал домов, — продолжал Пилон. — Дэнни подписал эту бумагу, так? – Да, — передразнил его Торрелли, — Дэнни подписал эту бумагу, именно так. Пилон тупо продолжал расспрашивать: – Значит, вот эта бумага доказывает, что дом принадлежит тебе? – Вот именно, дурачок. Эта бумага это и доказывает. Лицо Пилона выразило недоумение. – А я думал, что ее надо отнести в город и зарегистрировать. Торрелли презрительно рассмеялся. Берегись, Торрелли! Разве ты не замечаешь, как бесшумно движутся эти змеи? Вон Хесус Мария стоит у входной двери. Вон Пабло заслоняет дверь на кухню. Посмотри, как побелели пальцы Большого Джо, сжимающие рукоятку лопаты. Торрелли сказал: – Вы ничего не понимаете в делах, бродяжки и попрошайки. Когда я уйду отсюда, я отнесу эту бумагу в город и… Это случилось так быстро, что последними словами он подавился. Его ноги мелькнули в воздухе. Он грохнулся об пол, хватаясь жирными реками за воздух. Он услышал, как звякнула дверца печи. – Воры! — взвизгнул он. Шея и лицо его побагровели. — Воры, крысы, собаки, отдайте мою бумагу! Пилон, стоявший перед ним, удивился. – Бумагу? — спросил он вежливо. — О какой бумаге ты говоришь с таким жаром? – О моей купчей, о запродажной! Полиция узнает об этом! – Я не помню никакой бумаги, — сказал Пилон. — Пабло, ты не знаешь, о какой бумаге он говорит? – Бумага? — сказал Пабло. — Он о газетной бумаге говорит или о папиросной? Пилон продолжал перекличку: – Джонни Помпом? – Ему, наверное, что-нибудь померещилось, — сказал Джонни Помпом. – Хесус Мария, ты что-нибудь знаешь о какой-нибудь бумаге? – По-моему, он пьян, — возмущенно сказал Хесус Мария. — Стыдно напиваться с утра пораньше. – Джо Португалец? – Меня здесь не было, — отрезал Джо. — Я только что вошел. – Пират? – У него не было никакой бумаги. — Пират повернулся к своим собакам. — Была у него бумага? Пилон снова обратился к посиневшему от злости Торрелли. – Ты что-то путаешь, мой друг. Я, конечно, мог и ошибиться насчет этой бумаги, но ведь ты сам убедился, что никто, кроме тебя, этой бумаги не видел. И ты не упрекнешь меня, если я скажу, что никакой бумаги вовсе не было. Наверное, тебе лучше пойти домой и лечь. Торрелли был слишком оглушен, чтобы настаивать дальше. Они повернули его, помогли ему выйти за дверь, и он побрел домой, ошеломленный столь ужасным поражением. Тут они взглянули на небо и обрадовались, потому что солнце снова вступило в бой и на этот раз пробило лазейку в тумане. Друзья не стали возвращаться в дом. Они со счастливыми улыбками расположились на крыльце. – Двадцать пять долларов! — сказал Пилон. — И что только он сделал с этими деньгами? Солнце, выиграв первую схватку, обратило туман в паническое бегство, и небо быстро светлело. Половицы от солнца нагрелись, и в солнечных лучах зажужжали мухи. Возбуждение покинуло друзей. – Еле спаслись, — устало сказал Пабло. — Дэнни не следовало бы так поступать. |