Онлайн книга «Начало конца комедии»
|
И когда я увидел Желтинского в фойе, то обрадовался ему не меньше, чем в ленинградском аэропорту. – Мне приказано свозить тебя в Новосибирск в Бюро пропаганды художественной литературы, – сказал Ящик, уводя меня с Голгофы. – Получишь там деньги за выступление и отметишь командировочное. У него был усталый вид. Он приехал за мной прямо с похорон. Мой вид, вероятно, был не лучше. Мне казалось, что я тоже побывал на похоронах, но только на своих собственных. Тяжелый хлеб – публичные выступления. После них полезно бывает вспомнить какие-нибудь шедевры из сочинений графоманов типа: "Стада овцеводов спускались с гор…" Но именно тут-то такие шедевры и не приходят тебе на ум. – Ну, нашел что-нибудь из того, что искал? – спросил Ящик, выводя темно-малиновую новую "Волгу" на крахмальную скатерть укатанного зимнего шоссе. – Ничего я не ищу здесь. – Ищешь. И найдешь. Что ищешь – найдешь. Не истину, а то, что найти готов и найти хочешь. Вот уж чего мне не хотелось, так это говорить о себе самом. – Твой самоубийца пил? – спросил я, – Он повесился? Вешаются чаще всего алкаши. – Нет. Не пил. Здесь это не модно. У нас сто мужчин и все с доступом к спирту. Выпивают сухое винцо двое. Этот вовсе не пил. – В какое время суток он… – Утром. Между девятью и десятью. – Полное нарушение теории самоубийств! Обычно это случается в любое ночное время, в крайнем случае вечером. Но утром… – Интересно отметить, – начал Ящик тем учено-наставительным голосом, которым он обычно вещал на людях, но уже не употреблял в беседах со мной, – коллега был максималист. При слабом сложении брал в туристический поход рюкзак в шестьдесят килограммов. Самодеятельный йог. Стоял на голове в легком тренировочном костюме при открытом окне в сильный мороз. Болел ангинами. Затем стоматит. Затем бессонница. Душа с некоторым утончением, то есть с тягой к общим вопросам и искусству. Тебе это особенно интересно должно быть. Так. Подзатянул с диссертацией. Так. Квартиру получил неожиданно быстрым путем. Сразу после женитьбы помер тесть и освободил жилплощадь. Интересно отметить, что трудности с квартирой так же необходимы для современного ученого, с точки зрения естественного отбора, как поиски свободной пещеры дикарем в условиях каннибализма на заре человечества. В квартирных трудностях мужает и крепнет дух ученого… Так. Вопрос жены. Нелады были с женой. Ну, это у всех. По науке. "Нобелевская" тяга существовала. Опять максимализм. Американцы поставили опыт, наблюдали новое явление, объяснили. Коллега нашел лучшее объяснение, предложил более точные формулы. Американцы поскрипели и согласились. Эффектная довольно победа. Удача. Он ее развивал. По ходу дела потребовалось повторить сам опыт. И он повторил. И оказалось, что американцы чуть напутали в своем. Полетело к чертям собачьим новое и точное объяснение коллеги. Он, оказывается, объяснил несуществующее. Он красиво и эффектно подвел базу, фундамент теории под тухлое яйцо. – Но он же сам создал свежее яйцо! Разве уточнение, которое он внес в опыт американцев, не научная заслуга? – Интересно отметить, что да. И большая заслуга. Но обнаружение чужой ошибки оказалось отрицательным результатом в его теории, а отрицательный результат не укладывается в диссертации по нашим сегодняшним установкам. Предстояло делать сотни монотонных экспериментов по развитию и определению новых результатов. Годы мути. Не для него. – И это основная причина самоубийства? – Нет, – сказал Ящик, отпустил руль и обеими руками обстоятельно поправил очки. Хотя шоссе было пустынно, но мы ехали без руля и ветрил достаточно долго, чтобы я вспомнил, что Ящик попал в науку с флота. Я хочу этим сказать, что штурман подводной лодки капитан-лейтенант запаса Желтинский Сохранил в себе некоторую уверенную лихость в обращении с быстродвигающимися механизмами. – Возьми руль, дубина! – сказал я. Он взял руль и тяжело вздохнул: – Знаешь, Сосуд, я чувствую себя виноватым в этой истории. Ноет совесть. Парень был одинок – вот причина. Понимаешь, он раздражал: плохо умел выражать сложные мысли. Не мог объяснить кое-что из своих идей даже мне, руководителю. Пришлось прочитать курс по его узкой теме студентам, самому пришлось разбираться в каждой детали, чтобы понять, о чем он лепечет… Ладно. Как выступление? Как тебе наш народ? – Один паренек писклявым голосом предложил мне заканчивать счеты с жизнью. – Что еще ты услышал? – Что наука – раковая опухоль на мозгу человечества. Она ведет в тупик материальной конечности. – А надо в бесконечность человеческой души? – Приблизительно так. – Молодой высказывался? – Да. – С бородой? – Да. Ты его знаешь? – Нет, идеализмом занимаются более менее откровенно только молодые бородатые. – Ты их не любишь? – Я им завидую. Что еще слышал? – Такую фразу: "Я здесь четыре года и уже ненавижу Академгородок всеми фибрами". – Кто говорил – физик, химик, биолог, историк? – Математик из вашего вычислительного центра. – Еще? – Что вы – люди без родины. Вам один черт -Сибирь или Луна, только бы давали деньги на эксперименты. – Так. А еще? – Что пора развенчать Эйнштейна, что существует культ его личности, хотя Лоренц и Пуанкаре стоят не меньше. – Во как! – с удовольствием высказался Ящик. – А про мусор? – Что "мусор"? – Про домашний, кухонный мусор не слышал? Что его ученым девать некуда? – Нет. – Еще услышишь! В бюро пропаганды художественной литературы при новосибирской писательской организации бухгалтерша высчитала разницу за одиночный номер в гостинице, который мне, оказывается, не был положен; затем удержала за броню; затем вручила билет до Москвы, а не через Москву до Ленинграда, что обошлось мне еще рублей в двадцать; затем попросила оформить в Ленинграде липовую командировку, заверить ленинградскими печатями и выслать обратно заказным письмом вместе с использованным билетом. Я поблагодарил бухгалтершу за все это и вывалился на мороз, урча от раздражения. Ящик сидел в машине и слушал радио на французском языке. Пейзаж вокруг был пустынный. Бюро находится возле рынка, а рынок не работал по причине воскресенья. – Поехали, – сказал я. – И, если можно, побыстрее, а то с меня еще что-нибудь высчитают. – Нельзя, Сосуд. Здесь платная стоянка. Надо рассчитаться. Видишь талон на стекле? Платная стоянка в Новосибирске в разгар зимы среди арктической пустынности предрыночной площади! |