Книга Собирающая Стихии, страница 68 – Олег Авраменко

Перед этим я только дважды бывала в Лабиринте Хаоса. Первый раз блуждала в густом тумане, ничего не видя перед собой, кроме молочно-белой пелены, и боролась с разрушительным влиянием Инь, стремившимся расщепить мою личность на множество частей. Я вышла из этой схватки победителем и, сохранив свою связь с Источником, подчинила себе Силу Хаоса.

Второй раз я вошла в Лабиринт почти сразу после того, как впервые вышла из него. Мирддин хотел показать мне, что он собой представляет в восприятии уже состоявшегося адепта.

Сравнение Лабиринта Хаоса с Безвременьем было весьма условным. Никакого аналога Источника здесь не существовало. В некотором роде, весь Лабиринт целиком был Источником Хаоса, вернее, сосредоточием его Силы. Единожды подчинив эту Силу, человек уже не испытывал её давящего воздействия при следующих вхождениях в Лабиринт; совсем иначе обстояли дела с настоящим Источником.

Кроме того, в отличие от Безвременья, течение времени в Лабиринте Хаоса могло произвольно меняться в зависимости от желания Хранителя. Сейчас оно шло «в унисон» с Основным Потоком.

И, наконец, Лабиринт Хаоса не был статичным, как Безвременье. Он содержал в себе бесконечное разнообразие форм, и его можно было обустроить, как угодно, на свой вкус и под то или иное настроение. Никаких ограничений, в том числе пространственных, не существовало. В прошлый раз мы с Мирддином сначала бродили по огромной картинной галерее, где было собрано множество шедевров, потом гуляли в дремучем лесу каменноугольного периода, а затем посетили шикарный (правда, безлюдный) французский ресторан, где очень вкусно поужинали.

А на сей раз Мирддина, похоже, потянуло на уют. Впрочем, убранство комнаты и мне пришлось по душе.

— Ну, здравствуй, Софи, — приветливо произнёс он, вставая с кресла. — Проходи. Я уже заждался тебя.

— Тогда почему не позвал, раз я была нужна? — спросила я, усаживаясь в предложенное кресло с другой стороны шахматного столика.

Мирддин вернулся на своё место, раскурил трубку и лишь затем ответил:

— Ты была нужна мне не по делам. Пока что никаких дел у меня к тебе нет. Я просто хотел пообщаться с тобой.

— В чём проблема? Так бы и сказал. Я бы пришла.

К моему удивлению, Мирддин смутился.

— Ну, видишь ли… За много столетий затворничества я стал нелюдимым, чуть ли не мизантропом. С одной стороны, меня тянет к другим людям, но с другой — я испытываю неловкость и даже робею, общаясь с ними. Обычно я прячу свою робость под маской высокомерия, играя роль этакого злого гения, надменного и горделивого Князя Тьмы, но… Перед тобой я не хочу играть.

— И не нужно играть, — сказала я. — Просто будь собой. Мне нравится, когда люди ведут себя естественно, пусть и неуклюже. А показухи не люблю.

— Я тоже не люблю, но вынужден устраивать помпезные представления. Ведь именно этого все от меня ждут.

— Только не я. И вообще, мне кажется, что ты преувеличиваешь. Ты довольно мил, когда держишься естественно.

— Спасибо на добром слове. — Мирддин, очевидно, воспринял это лишь как комплимент, хотя я говорила искренне. — Что-нибудь выпьешь?

— Не сейчас. Может быть, позже.

— Воля твоя. Сыграем в шахматы?

— С удовольствием.

Стол плавно развернулся на девяносто градусов.

— Продолжим начатую партию, — предложил Мирддин. — У тебя белые.

Я оценила положение фигур и сказала:

— Ты уступаешь мне более выгодную позицию.

— Но не преимущество. С моим многовековым опытом я, пожалуй, должен дать тебе ещё бóльшую фору. Снимаю коня.

Я покачала головой:

— Не нужно. Если я выиграю, то не получу удовольствия, а проиграю — буду чувствовать себя сосунком.

— Как хочешь.

Некоторое время мы молча обменивались ходами. Моё первоначальное преимущество в позиции таяло на глазах. Я по праву считалась лучшим шахматистом Новой Персии, а на Земле даже выиграла чемпионат Франции среди женщин и заняла четвёртое место на молодёжном мировом первенстве. Но Мирддин оказался настоящим Мастером — с большой буквы. Вскоре я поняла, что у меня нет против него никаких шансов. Хорошо хоть он не поддавался — не то я обиделась бы.

А Мирддин был приятно удивлён моей игрой.

— Я слишком поторопился, предлагая в фору коня, — заметил он. — К счастью, ты от неё отказалась. У тебя уже есть звание гроссмейстера?

— Да.

— Ты его заслуживаешь. Пробовала сыграть с Дейдрой?

— С Хозяйкой? — уточнила я и, получив кивок в подтверждение, ответила: — Ещё нет. Она не предлагала.

— Так ты ей предложи. Вы друг друга стоите.

— Зато у нас с тобой явно разные весовые категории.

— Однако у меня нет твоего таланта. Просто опыт. Вот доживёшь до моих лет… — Он умолк и сделал глубокую затяжку. — Между прочим, Софи. Как ты себя чувствуешь в роли двойного адепта?

Я слегка поёжилась.

— Как и полагается, двойственно. Временами Инь здорово мешает моему Образу. Недавно я едва не поплатилась за это.

— Да, я слышал, — кивнул Мирддин.

— Ты уже знаешь про Эмриса?

— Дейдра рассказывала. — Он нахмурился. — Это очень плохо. Адепт Порядка — лишняя карта в нашем раскладе. Лишняя и ненужная.

— Судя по всему, — сказала я, — Эмрис одумался и хочет выйти из игры. Около часа назад Бронвен просила за него Хозяйку.

— Чтобы Источник избавил его от пут Порядка?

— Да.

— И что же ответила Дейдра?

— Она отказала.

— Так я и думал. — Мирддин покачал головой. — Порой принципиальность Дейдры граничит с глупостью.

Я была удивлена:

— Ты считаешь, что ей следовало согласиться и допустить Эмриса к Источнику? Этого гнусного негодяя, который… — Я осеклась, поймав себя на том, что говорю чересчур вспыльчиво. — Я, конечно, предубеждена против него. Он хотел изнасиловать меня, подвергнуть нас с Брианом пыткам, а затем убить… Однако я не думаю, что моя предубеждённость мешает мне объективно судить о нём. Хорош получился бы из него адепт Источника!

— А я не говорил, что Эмрис должен стать адептом, — медленно, чеканя каждое слово, произнёс Мирддин. — Он вполне может войти в Источник и больше никогда не вернуться. Во власти Дейдры выписать ему билет в один конец.

Когда до меня дошёл смысл сказанного, я на несколько секунд онемела.

— Но… это… Это же подло!

— Это не подло, а коварно, — возразил Мирддин. — Нет ничего зазорного в том, чтобы хитростью заманить врага в ловушку и расправиться с ним.