Онлайн книга «Дети века»
|
Он один раз спросил, кто иностранец и не получил ответа. Теперь он уже не задает такого вопроса; ответ придет сам собой. – Что касается поездки, так я ничего не знаю о ней, – говорит один из матросов. – Он пошел вверх по реке, – прибавляет другой. Пауза. Удивительно продолжительна и многозначительна эта пауза. Ларс еще раз пристально смотрит на бот, болтает с людьми о посторонних вещах, о весне, о ловле сельдей, о галеасе из Уттерлея, который недавно загнало к ним бурей. Этот галеас принадлежит купцу Генриксену из Утверы. Гребцы кивают: они знают купца Генриксена. – Ведь не он владелец бота? – спрашивает Ларс. – Нет. Ларс, должно быть, устал. Он сплевывает и закладывает руки за спину. Постояв минуту, он вдруг поворачивается и делает вид, что хочет уйти. – Да, хороший бот. Недурно бы, если бы у меня был такой! Однако, я стою и задерживаю вас. Матросы настораживаются. – Вовсе не задерживаешь, – говорит один. – Совсем не задерживаешь, – подтверждает другой. Матросы справедливо рассуждают, что если они не откроют тайны, то это могут сделать другие двое, ушедшие вверх по реке; ведь стоит одному из них за чем-нибудь войти в какой-нибудь дом, хотя бы попросить воды напиться, и он расскажет, чью он несет шубу. И вот один из матросов спрашивает: – Тут у вас в округе, должно быть, не знают, кого мы привезли. – Нет, – отвечает Ларс и смотрит на него. – Ну, само собой разумеется, – вмешивается другой матрос. Он стоит будто на угольях. – Вот удивитесь, услыхав, – добавляет он. Ларс сгорает от нетерпения. Досаднее всего, что соседу его из Сагвика, Бертелю, тоже, по-видимому, надоело ждать, и он направляется по полю к боту. – Нет амтмана? – спросил Ларс. – Нет, – ответили люди. – Я думаю только, что это, должно быть, богач, раз он такой толстый. – Да, – подтвердили матросы, – у него кое-что есть за душой. Ларс подождал минуту и, наконец, решился уйти. Бертель приближается к нему, и Ларс не хотел делить тайну с ним. – Счастливо оставаться! – сказал Ларс. – А, между тем, он из одной с нами деревни, можно сказать, – продолжал один из гребцов. Другой подхватил: – Товарищ детства, можно сказать. – Вот как! – заметил Ларс. – Вот видите. Он не совсем из нашего округа, но… Между нами несколько приходов, но… Но мы знаем кое-кого оттуда. Он уехал тридцать лет тому назад. Другой гребец чувствует себя оттесненным на второй план, он хочет нагнать первого и наносит сильный удар: – Он в детстве уехал с родного острова, посетил все чужие земли, побывал и в Австралии и в Америке. Там он женился, вел большие дела и нажил деньгу. Тут гребцы начинают перебивать друг друга и подозрительно следят один за другим. – Ну, да, ты все знаешь, – говорит первый недовольным тоном, стараясь опередить товарища.– Он и в Китае был. – Да где только не был, – говорит второй.– А когда он несколько дней лежал в одном ущелье; не помню уж, в какой это было земле… – Да это случилось еще в детстве, когда он скитался. А я говорю о последних годах. – Можешь мне ничего не рассказывать касательно этого, я знаю не хуже тебя. Он несколько дней пролежал в ущелье; спроси его, он сам тебе скажет. Досада, что я забыл, в какой это случилось земле. – В неизвестной. А жену он нашел себе в Мексике; это я знаю твердо. – Ты воображаешь, что я этого не знаю! – Как его звать? – спрашивает Ларс Мануэльсен. – Звать его… – Хольменгро! – прибавляет другой с быстротой молнии. – Это Тобиас, который уехал, – спешит объяснить первый.– Разве ты не слыхал рассказов о парне, уехавшем от нас и ставшем королем? – Вот как! У Ларса Мануэльсена захватило дыхание. Конечно, он слышал о Тобиасе, сыне рыбака с маленького островка Уттерлея, уже давно покинувшем родину и ставшем могущественным королем, возвеличенным Господом и людьми, да так и оставшемся там. Так это он? Ребятишки также слышали чудесный рассказ, они стояли и слушали рыбаков, широко открыв рты. – Так он Тобиас! – повторил Ларс.– И отца его также звали Тобиасом, насколько я слышал? – Отец его давно умер, – ответил Ион.– И матери теперь также нет в живых, но у него, говорят, есть сестра в Бергене. – Да, отца звали Тобиасом, – сказал другой гребец с ударением, поправляя товарища.– Но сам он называет себя просто Хольменгро. – Чудеса! – говорит Ларс. Он вскидывает глаза на уже подходящего Бертеля; но Ларсу тем временем надо узнать еще кое-что самое важное, и гребцы наперебой отвечают ему. – Так он женат? А жена не с ним? – Нет, ее здесь нет. Она в чужих странах. – Она так и осталась заграницей. – Она, должно быть, важная хозяйка. Как ее зовут? – Этого я не могу сказать, но она… – Она умерла, – говорит второй гребец, и замолкает. – Господи, умерла;.. А дети есть? – Есть, двое маленьких, мальчик и девочка. – Зачем говоришь, что они маленькие. Девочка уже подросток. – Да, да, а мальчик маленький. Вот что я говорю. Подходит Бертель. Ларс спрашивает в последнее мгновение. – Где же дети? Как их зовут? Чего ему надо на реке? – Он сказал мне, что хочет посмотреть окрестность. – И мне тоже. Гребцы перед тем немного поспорили, но, наконец, сходятся на одном. – Богато же он одет! – заметил Ларс. Гребцы кивают головами. – Да, у него и мехов и бархата довольно. – Он говорит, что зябнет в нашей холодной стране и не может согреться. Бертель не здоровается, он пододвигается и слушает. У него длинныепредлинные уши. – О чем вы тут калякали? – спрашивает он. Гребцы не отвечают ему; они обращаются к Ларсу и рассказывают дальше о королевских богатствах, о бумажках, которыми приезжий платил за бот, вынимая из бумажника. – Чудеса! – повторяет Ларс Мануэльсен. – Вы сюда кого-нибудь привезли? – спрашивает Бертель. Гребцы смотрят на него, сплевывают, и говорят, что привезли. После того они снова обращаются к Ларсу и качают головой, вспоминая и рассказывая о богаче. |