Книга Череп Субботы, страница 69 – Георгий Зотов

Каледин проследил за новым прыжком серой обезьяны.

— Первое подозрение у меня возникло, когда достал список адептов секты Хабельского, из секретного архива МВД, — сказал он, не глядя на Чичмаркова. — Ты в этом списке тоже присутствовал, 14-летний парень… но проходил как свидетель… было и имя Сандова, будущего пресс-секретаря императора. Это подозрение я сразу отмел — ты же мертв, на моих глазах убили. Но тут звонит мне Дима Еблан… и сообщает, что на его телефоне остался звонок с твоего сотового… через два часа после того, как ты умер.

Чичмарков закашлялся, сплюнул кровь.

— Так вот на чем я прокололся, — выдохнул купец. — И всего-то два нужных номера с этой симки мне требовалось… вставил карту на пару секунд перед тем, как уничтожить… ошибочно нажал кнопку и еблановский номер набрал. Сидел потом и думал — может, убить его? Эх, какого дьявола музычку играть к обеду приглашал… вот и довыпендривался перед друзьями. Я первый злодей в мире, которого погубило пристрастие к низкопробной попсе.

Федор посмотрел на часы — он ожидал услышать сирену «скорой».

— Я рад, что ты не убил Еблана, — сказал он. — Иначе я, стоя за твоей спиной, серьезно колебался бы — стрелять или нет? Все-таки от такой напасти человек страну избавил, в историю страны имя золотыми буквами вписал.

Чичмарков застонал — боль пересилила действие морфия.

— Ну, а потом я решил, — продолжил он, морщась, — Еблан не поймет… во-первых, бедняга по природе своей дурак, а во-вторых… посчитает, что балуется кто-то… мало ли кому телефон мертвеца в руки попадет.

— Так бы оно и было, — согласился Каледин. — Но все артисты — мистики, страшно суеверны. А уж после серии ужастиков японских, типа «Звонка», народ на подобных вещах помешался. Твой звонок его насмерть перепугал. Парень от воспаленного сознания вообразил — ага, голос с того света, демоны придут за ним. Я сначала значения не придал — мало ли, кто с этого телефона позвонит… а потом вспомнил нашу пьянку: у тебя ж «Верту», включается по отпечатку пальца. Только ты и можешь. Теоретически труп из морга похитили, а руку отрезали… но зачем первым делом звонить непонятно кому, записанному в адресной книге как «Believушка»? Приплюсовал твое членство в секте Хабельского, звонок после смерти… и вдруг всплыло в голове, как таблетку глотаешь. Упаковка запомнилась. Зашел в аптеку, показал значок… кучу лекарств на полках с фармацевтом перерыли, пока цилиндрик нашел. Прочел инструкцию, стою и думаю — ах ты, сволочь…

Оба помолчали — с определенной многозначительностью.

— Хуево мне, — пожаловался Чичмарков.

— Ну так еще бы, — поддакнул Каледин. — Я ж знаю, куда стрелять.

— Появись ты на сутки позже, — скривил купец губы. — И все… я уже был бы сверхчеловеком. Изменения ритуала жото вернуть нельзя. Кабы ситуацию обратно — сжег бы тебя вместе с Алиской на Тверской. Эх, и почему ж я так не поступил? Снаивничал. Думал — прекрасно все рассчитал, они свидетели моей смерти. Да и Мари-Клер стала вас терзать куклами. Переиграл я, блин. Обидно, но с хорошими актерами такое часто случается.

Каледин встал. Присвистнув, он подкинул на ладони пистолет.

— Твой промах — это главный промах всех книжно-киношных злодеев, — объяснил он, глядя в тускнеющие глаза Чичмаркова — без линз, разного цвета. — Если бы ты не умирал, я бы тебе для образования пару бестселлеров принес почитать. Злодеи способны через пять минут после начала триллера грохнуть самого опасного персонажа — но вместо этого его упорно не замечают, да еще и насмехаются. Когда же сучий персонаж берет их за жабры, злодеи судорожно используют глупые способы, кои никогда не помогают. Сверхчеловеком захотелось стать? Вполне достойный формат. Как ты в рекламе говорил: «Сойди с ума, но продай». Ты эту задачу выполнил. Людей поубивал до черта, хотя для психов сотня трупов значения не имеет.

— Верно, — превозмогая боль, ответил Чичмарков. — Ты мораль мне взялся читать? Есть лидеры, погубившие миллионы — Наполеон, или тот же Цезарь. И никто этого не помнит! Они великие, им хотят подражать и славят во множестве фильмов — хотя оба по брюхо в кровище. Ну да, покромсали по моей воле немного людишек. Так поверь — для сверхчеловека это не цена.

— Другого ответа я и не ждал, — вздохнул Каледин. — Ладно, у меня там жена раненая лежит, я к ней пошел. Всего тебе наилучшего, сверхчеловек. Может, пока валяешься, новый рекламный лозунг сочинишь, дарю свежую идею:

Рома я попить зашел,

И настал мне там песец.

Через измазанный гримом и кровью лоб Чичмаркова пролегла морщина.

— Для чего ж ты тогда вколол мне обезболивающее?

— Да запись была нужна, — Каледин показал цифровой диктофон «Сони». — Кто мне иначе в МВД поверит, что заказчик — это ты? Доказательство получено. К счастью, злодей никогда не помрет, пока подробно не объяснит своих мотивов — это, знаешь ли, классика. Подыхай спокойно, а мне пора.

Он поднялся, сунув «кольт» за пояс.

— Подожди, — задыхаясь, попросил купец. — У тебя осталась одна пуля? Дай мне пистолет… ведь ты же мужик… не оставь меня ТАК умирать… я прошу…

— Без проблем, — покорно согласился Каледин. — Да, смерть тебе грозит нелегкая… пару часов промучаешься, пока кровью истечешь. Но ты дурак… кто знает, в себя выстрелишь или в меня? Я подальше отойду и брошу оттуда «пушку». А потом решай сам. В меня, лежа на боку, с одной простреленной рукой, с такого расстояния никак не попасть. Учти это.

Отойдя к воротам цеха, он размахнулся и бросил оружие — пистолет со стуком упал точно рядом с Чичмарковым. Тот вцепился в рукоять, пуля ударилась в металл над ухом Каледина, осыпав волосы ржавчиной.

— Я же говорил — ты дурак, — грустно сказал Каледин и вышел.

…Алиса лежала на полу, улыбаясь. Подойдя, Каледин лег с ней рядом — заложив руки за голову, он смотрел в потолок, насвистывая «Раммштайн».

— Ohne dich kann ich nicht sein… mit dir bin ich auch allein… [60]

— Готов? — не поворачиваясь, слабым голосом спросила Алиса.

— А то, — подтвердил Каледин.

Алиса прикрыла глаза, вспомнив кабинет с отделкой от D&G. Вдали прозвучал визг «скорой помощи», пробивающейся через бездорожье.

— Каледин, — жалобно простонала Алиса. — Скажи мне, я умру?

Федор критически осмотрел перевязь: кровь уже давно остановилась.

— Нет, к моему величайшему сожалению, — сказал он с максимальным трагизмом. — Я упустил свое счастье, опрометчиво позвонив в «скорую». Надо было тебя пристрелить, свалить все на Чичмаркова, отличный шанс избавиться раз и навсегда. Но потом я подумал: — у тебя ж есть чувство благодарности? Я твою жизнь спас, поэтому ты обязана со мной трахнуться.