Онлайн книга «Манхэттен»
|
– Ты славная девочка, вот что обидно. Я хочу, чтоб моя девочка любила меня, чуточку приласкала бы. Эх, Касси, жизнь – это не одни только удовольствия. Они пошли дальше, тесно прижавшись друг к другу; они почувствовали под ногами камень. Они стояли на невысоком гранитном холме, обросшем кустами. Огни зданий, возвышавшихся в конце парка, горели им прямо в лицо. Они отстранились друг от друга, держась за руки. – Возьми ту рыжеволосую со Сто пятой улицы… держу пари, что она не будет театральничать, когда останется одна с парнем. – Она увасная женщина, ей все вавно, с кем путаться! О, ты увасный человек… – Она опять начала плакать. Он грубо дернул ее к себе, крепко прижал к себе, положив ей твердую руку на спину. Она почувствовала, как у нее дрожат и слабеют ноги. Она падала в цветные бездны обморока. Его рот не давал ей вздохнуть. – Подожди, – шепнул он, отстраняясь от нее. Они неверной походкой пошли дальше по тропинке между кустами. – Нет, кажется, ничего… – А что такое, Мовис? – Фараон… Вот черт, негде приткнуться! Нельзя ли пойти к тебе? – Мовис, нас там все увидят. – Что ж с того? Там все этим занимаются. – О, я ненавижу тебя, когда ты так гововишь!.. Настоящая любовь долвна быть чистой… Мовис, ты меня не любишь… – Оставь меня хоть на одну минуту в покое, Касси… Какая мерзость – не иметь денег! Они сели на скамейку под фонарем. За их спиной двумя беспрерывными потоками по гладкой дороге, жужжа, проносились автомобили. Она положила руку на его колено, и он покрыл ее своей большой, жесткой ладонью. – Мовис, я чувствую, что мы будем счастливы, я чувствую! Ты получишь ховошее место. Я увевена, что ты его получишь. – А я не уверен… Я не так уже молод, Касси. Мне нельзя терять время. – Почему? Ты еще очень молод, тебе только твидцать пять лет, Мовис. И я думаю, что случится чудо… Мне дадут возможность танцевать. – Тебе надо переплюнуть рыжеволосую. – Элайн Оглтовп? Она не так уж ховоша. Я не похова на нее. Меня не интевесуют деньги. Я живу вади танцев. – А я – ради денег. Когда у тебя есть деньги, ты можешь жить так, как тебе нравится. – Мовис, вазве ты не вевишь, что мовно добиться всего, если очень сильно захотеть? Я вевю. Он обвил свободной рукой ее талию. Она постепенно склонила голову на его плечо. – Все вавно, – прошептала она пересохшими губами. За ними лимузины и гоночные машины неслись по дороге, сверкая огнями, двумя ровными, беспрерывными потоками. Коричневое саржевое платье, которое она складывала, пахло нафталином. Она нагнулась, чтобы положить платье в чемодан; она стала разглаживать рукой шелковую бумагу на дне – бумага зашуршала. Первые фиолетовые лучи рассвета проникали в окно, электрическая груша багровела, как бессонный глаз. Эллен внезапно выпрямилась и стояла, окаменев, опустив руки; лицо ее покрылось румянцем. – Это подло, – сказала она. Она покрыла уложенные платья полотенцем и начала бросать в чемодан щетки, ручное зеркало, туфли, рубашки, коробки пудры. Потом захлопнула крышку чемодана, заперла его и положила ключ в плоскую сумочку из крокодиловой кожи. Она стояла, растерянно глядя вокруг себя, покусывая сломанный ноготь. Косые желтые лучи солнца заливали трубы и карнизы дома напротив. Она пристально смотрела на белые буквы «Э. Т. О.» на крышке чемодана. – Отвратительно, гнусно, подло, – повторила она. Потом схватила с письменного стола пилочку для ногтей и соскоблила «О» с крышки чемодана. – Фу, – прошептала она и щелкнула пальцами. Надев маленькую черную шляпку с вуалью, чтобы скрыть следы слез, она сложила стопку книг – «Так говорил Заратустра», [121] «Золотой осел», [122] «Воображаемые беседы», [123] «Песни Билитис», [124] «Афродиту», [125] «Избранную французскую лирику» – в шелковую шаль и туго завязала ее. В дверь слегка постучали. – Кто там? – прошептала она. – Это я! – раздался плачущий голос. Эллен открыла дверь. – Что случилось, Касси? Касси уткнулась мокрым лицом в плечо Эллен. – Касси, вы мнете мне вуаль. Что с вами случилось? – Я всю ночь думала, как вы долвны быть несчастны. – Но, Касси, я никогда в жизни не была так счастлива! – Как увасны мувчины! – Нет… Они все же гораздо лучше женщин. – Элайн, мне надо кое-что сказать вам. Я знаю, что я вам совевшенно безвазлична, но я все-таки скажу. – Вы мне вовсе не безразличны; не будьте дурочкой… Но я теперь занята. Идите, ложитесь обратно в постель, потом вы мне все расскажете. – Я долвна вам рассказать сейчас ве! Эллен покорно села на чемодан. – Элайн, я разошлась с Мовисом… Не правда ли, это увасно? – Касси вытерла глаза рукавом светло-зеленой ночной рубашки и села рядом с Эллен на чемодан. – Послушайте, дорогая, – мягко сказала Эллен, – подождите одну секунду, пока я вызову такси. Я хочу уехать, прежде чем встанет Джоджо. Меня тошнит от сцен. В передней удушливо пахло сном и кольдкремом. Эллен очень тихо заговорила в трубку. Грубый мужской голос из гаража звучал в ее ушах, как музыка. – Очень хорошо, мисс, сейчас пошлем. Она на цыпочках вернулась в комнату и закрыла дверь. – Я думала, что он любит меня… Пваво, я думала это, Элайн. О, мувчины – это такой увас! Мовис вассевдился, почему я не хочу жить с ним, а я думала, что это будет неховошо. Вади него я готова ваботать квуглые сутки, он это знает. И вазве я не делала этого в течение двух лет? А он сказал, что должен иметь по-настоящему; вы понимаете, что он под этим подвазумевает? А я сказала: наша любовь так квасива, что мовет длиться годы. Я могу любить его всю визнь, даже не целуя его. Любовь долвна быть чистой, не пвавда ли? А он смеялся над моими танцами и гововил, что я была любовницей Чэлифа и что я его дувачу, и мы увасно поссовились, и он осыпал меня увасной бванью и ушел, сказав, что больше не вевнется. |