Онлайн книга «Дорога. Записки из молескина»
|
Оджо откуда-то выудил фотографию, где стояла нигерийская женщина, завернутая в яркую тряпочку, в тюрбане и с большим оранжевым тазом на голове. – Красивая… – ласково протянула баба Галя. – Да-да! Я похожая на моя мама! – гордо заявил Оджо – Шоколадный Заяц и протянул нам другую фотографию: – А это моя папа! На фотографии была опять Оджина мама, в такой же яркой тряпочке, в тюрбане, но без тазика на голове. – Ага, и на папу тоже, – догадался спортсмен. – Ых, – Оджо расчувствовался и застрекотал: – Я сиделя-сиделя сама, скучаля маму и папу. Папа – король арахис в Нигерия! – Да ну?! Ты гонишь! – удивился Спортсмен. – Зубь даю! – обиделся Шоколадный Заяц. – Сынок, а ты ел чего-нибудь? – спросила сердобольная баба Галя и стала рыться в своей сумке, с которой не расставалась. – Шоколадку хочешь? – Да, хочешь, – смиренно вздохнул Шоколадный Заяц. Баба Галя вытащила из сумки шоколадные фигурки Деда Мороза, матрешки и… ну да, шоколадного зайца в цветной фольге. Мы, затаив дыхание, ждали, что выберет Заяц. И он нас не разочаровал. Шоколадный Заяц схарчил шоколадного зайца, не переставая стрекотать про арахисовую папу. Спортсмен задумчиво наблюдал, как Шоколадный Заяц откусил зайцу сначала уши, потом голову, аппетитно хрупая, и задумчиво, ни к кому не обращаясь, констатировал: – Каннибал. Своих жрет. * * * Поезд шел и шел всю ночь, потом обнаружилось, что мы просто наматывали круги по Одесской области и утром оказались от пункта отправления на расстоянии в часовую неторопливую велосипедную прогулку. Девочки-проводницы не говорили, куда мы едем и когда приедем. Точного маршрута не знал никто. Пассажиры заскучали и оголодали. Милиционеры-соседи сообщили, что скоро будет Жмеринка, а там продают вареники. Да, долго будут жмеринцы помнить поезд N. И долго будут сниться им толпы набросившихся на их вареники пассажиров. Когда во главе изголодавшихся мчались, придерживая кобуру, сержанты милиции, бабы, продающие вареники, чуть не удрали с перрона – атас, милиция! – но наши блюстители порядка свое дело знают четко: – Заходи с другой стороны! Окружай! Бери в кольцо! Держи! Пассажиры, в очередь стройсь! – То-о-нь, а То-о-онь, – быстро шуруя вилкой и накладывая варенички с картошкой и луком в пакетик очередному покупателю из поезда N, – цену пидиймай! Цену! Дывысь, шо робыться, га?! Дывысь, як люды йидять, га?! Дзвоны до Светки, шоб варыла усэ та й бигла сюда!!! – Ба-буш-кэ!!! – вопила из двери вагона бабы-Галина внучка. – Ба-буш-кэ!!! Последним из вагона вывалился сонный КоСтантин МихаИлович, начальник поезда. – О! Начальник! – радостно развел руки спортсмен, как будто хотел его обнять. Флорочку тут же окружили плотным кольцом и загалдели каждый о своем. – Ти-ха!! Тиха, люди! Говорите по очереди! По-ва-гон-но! Это вот военное слово «повагонно» как-то подействовало магически, и мы стали орать повагонно. Но на все вопросы героический наш командир пожимал плечами и разводил руками. Люди шумели и скандалили, бабы-Галина внучка не переставала орать «ба-буш-кэ!», вареники закончились. С удивлением и печалью на все это глазел в окно наследный арахисовый принц, не рискнувший спуститься на перрон. * * * Поезд подъезжал к Тернополю. Кто не знает, это часа два-три езды до Черновцов. Вагонное радио вдруг перестало транслировать любимые песни начальника поезда («Владимы-ры-ский цынтра-а-ал…»), зашуршало и домашним говорком забубонило, что в Тернополе всем придется выйти и пересесть на пригородный поезд, в который нас посадят по нашим старым билетам. – А я?! – испугался Оджо, едва ему объяснили, что предстоит. – Я не купиля билет, я купиля толко комната… – А если кто зайцем едет? – громко спросила баба Галя, и все посмотрели на Шоколадного Зайца. – Ну… Что ж… – Начальник привычно пожал плечами и развел руками. В Тернополе была суббота и летняя асфальтовая жара. На перроне напротив нашего поезда стояла огромная толпа, ожидающая пригородной электрички. Некоторые, не теряя времени зря, спортивно разминались перед штурмом. Наши пассажиры возроптали, мол, как мы с вещами и детьми туда поместимся, и вообще… Меня злить нельзя. Нельзя. Но не все это знают. – Слышь, Флорочка, – взяла я КоСтантина за форменную пуговицу, – а наш поезд куда поедет? – А мы назад, в Одессу… – весело и легкомысленно ответил Флорочка. – В Одессу? – ласково переспросила я. – Ну да, в Одессу, – подтвердили наглые девушки-проводницы. – А то, что в Черновцах вас ждет 500 человек народу, уважаемые девушки и уважаемый начальник поезда, которые за месяц купили билеты на этот ваш клятый поезд, это как? Флорочку, как оказалось, тоже нельзя было злить. – А хто это у нас тут такая умная?! А хто это у нас тут такая крутая? А шо это она тут у нас позволяет?! А не выкинуть ли ее на путя?! Девочки-проводницы загалдели в поддержку своего начальника. – Ша! Мочалки!!! А ну ты, потише! Мочалок командир! – вступился за меня спортсмен. Когда меня обижают, я становлюсь… Нет, не дай бог вам увидеть, какой я становлюсь, когда на меня орут. Я становлюсь спокойной, собранной, сосредоточенной и расчетливой, как сапер перед ответственной работой. – Все-все. Тихо! Не ори, спортсмен! Так и быть. Ты, Флорочка, – победил. Молодец. Поезжай в Одессу, Флорочка. Поезжай. Только побрейся и рубашонку погладь. – Аэы?! Ты чё?! – Радуйся, командир, готовь улыбку, командир! Тебя в Одессе будут телекамеры встречать. И я стала набирать на своем мобильном телефон тележурналистки Марины, телевизионной укротительницы хамов и невежд. – А вот та-ак, значыть… Ага! Все пассажиры – на выход!!! – скомандовал начальник и показательно быстро выдворил из вагона нигерийца Оджо, подталкивая его ладонями, глядя мне в лицо. Оджо покорно вылез, ничего не понимая, и застыл у входа, уныло и с надеждой глядя снизу вверх. – Оджо! Давай назад, а то ты потеряешься! – закричала я ему сверху по-английски. Оджо по-обезьяньи ловко впрыгнул на ступеньки. – А вот умничать тут не надо! – продолжил свое Флорочка и потянул Зайца вниз. – А вот своевольничать – тоже! – ответила я и потянула Зайца вверх. – А ну, слышь, Обама! Давай на улицу! У тебя билета нет! – заорал еще громче Флорочка. Оджо безропотно потрусил вниз, жалобно озираясь. – Все, будет международный скандал! Его папа – нигерийский арахисовый король! |