Онлайн книга «Полукровка»
|
Смеясь и не обращая внимания на Машу, женщины вошли в хранилище. Бригады уборщиц протирали книги. Когда-то давно она прозвала их невидимками. В отличие от библиотекарей, работавших по расписанию, эти являлись неожиданно. Первое время, завидев бригаду, Маша здоровалась. Женщины проходили мимо, не кивнув. Никого не замечая, они углублялись в штольни, как будто существовали в каком-то другом мире. Постепенно она привыкла – не поворачивала головы. Теперь, пропустив их вперед, Маша сообразила: самое лучшее прикрытие. Пристроившись в хвост, она вошла. Библиотекари, собравшиеся в закутке, даже не оглянулись. На повороте в боковое хранилище Маша отстала и нырнула в штольню. Отсюда до завещанной библиотеки оставалось всего ничего. Скинув туфли, она добежала на цыпочках. Голоса невидимок стихали за поворотом. Новый план складывался сам собой: вложить в карманы, дождаться, пока уборщицы двинутся обратно. Смешавшись с ними, можно уйти без проблем. Судя по всему, они не собирались задерживаться. Еврейские книги стояли на своем месте. Вынимая, Маша думала о будущей ревизии: обнаружив пропажу, они поставят новые карточки. Рассовав по карманам, она приготовилась ждать. Плечи, державшие тяжесть, затекали. Еще не беспокоясь, она выглядывала из-за стеллажей. В той стороне хранилища стояла тишина. Поглядывая на часы, Маша считала время: восемь, десять. Там происходило что-то странное: привычный механизм разладился. Не было гонцов из читального зала, никто из библиотекарей не шел с тележкой. «Господи, День Победы. Завтра восьмое. Сегодня – короткий день». Хватаясь за края полок, Маша села на корточки. Книги, вложенные в карманы, тянули спину. «Там – узкая лестница. В нижнее хранилище. Бригада не вернется. Надежды на уборщиц нет». Прижавшись к полкам, Маша искала выход. Первое – бросить книги. В этом случае – почти никакой опасности: выйти с пустыми руками, сказаться уборщицей. Заблудилась, работаю первый день. Старшая выяснять не станет, но лицо все равно запомнит. «Нет», – этот выход Маша отмела. Выглядывая осторожно, она наблюдала: библиотекари собирались у дверей. – Ну что, девочки, все? – старшая потянулась к выключателю. Маша расслышала хруст ключа. Груз давил на плечи. Она стянула фартук и села на корточки. «Во-вторых – дальняя лестница. Можно попробовать пробраться вниз... Если еще празднуют...» Добежав, она остановилась, прислушиваясь: в русском хранилище было тихо. Она сидела под стеллажами, уговаривая себя: ничего страшного. Завтра восьмое. Восьмое мая – предпраздничный день. Всегда выходят дежурные – обслуживать заказы по МБА. «Так». Сунув туфли в карманы халата, Маша двинулась к стойке: прежде всего надо позвонить. Трубку взяла мама. Снова, как в прошлый раз, Маша отговорилась больницей: однокурснице стало хуже, врач попросил остаться, подежурить ночь. Раньше мама принялась бы расспрашивать, но теперь ее мысли занимала исключительно Панькина комната. – Да, да, конечно. Не беспокойся, поела. Маша положила трубку. Часы, висевшие над дверью, показывали семь. Позднее майское солнце пробивалось сквозь темные шторы. Там, снаружи, приближалась белая ночь. Она подошла к окну и выглянула: внизу лежало безжизненное пространство. В этот час площадь была пустой. Подергав дверь, она отправилась к завещанной библиотеке. Ноги сводило холодком. В восемь пришли охранники. Их голоса звучали гортанно. Затаив дыхание, Маша думала: «Как полицаи. Вот сейчас... Бросятся...» Лениво чиркая желтыми лучиками, охранники протопали вдоль главной штольни, не заглядывая в боковые. Маша размяла затекшие ноги: на этот раз действительно все. Теперь засядут в своей каморке. Свет дежурных лампочек дрожал под потолком. Раньше за черной шторой стояла трехлитровая банка – вода для цветов. Банка была полной. Напившись, Маша села за стол. Теперь это было даже интересно. Как будто она вернулась в свое прошлое. Раньше она не посмела бы сесть за этот стол. Тут, принимая требования, сидела старшая. Макая в черную краску, стучала штампом: время, год, число. Этим штампом полагалось гасить требования. Маша покрутила поворотные колесики и вспомнила: «Дурак!» Этот, завещавший свою библиотеку, всю жизнь собирал книги. Мечтал, чтобы их тоже так штамповали. «Ага! Держи карман... А не надо быть дураком», – она бормотала мстительно. Поворотные колесики вертелись под пальцами. Старшая говорила – его книг не выдавали никому и никогда. Сверху донеслись какие-то стоны. Маша прислушалась: не то кашель, не то плач. «Глупости! – она испугалась. – Никого нет». На всякий случай она все-таки встала из-за стола и пробежала на цыпочках к дивану. Черная кожа была теплой. Тревожные мысли собирались в голове, трогались медленными жерновами. «Подумаешь, осталась...» Она думала о том, что, оставшись на ночь, стала уборщицей. Невидимкой. Так что нечего и бояться. Снова, но уже не плач: сухой старческий кашель. Сверху, сквозь перекрытия. «Кто может кашлять, если он умер?..» Она попыталась себе представить, каким он был при жизни. Кабинет. Темный широкий стол, заваленный книгами. Столешница с зеленым сукном. Такие она видела в музеях. Зеленая лампа. Свет ложился ровным кругом, не касаясь старческого лица. За спиной поднимались ряды стеллажей. Опоясывая комнату, стеллажи устремлялись ввысь. Маша подняла голову: высоко, у самого неба, они сходились четырехгранной башней... Боясь шелохнуться, она замерла. В комнате никого не было. На столе белел листок: ЗАВЕЩАНИЕ Сверху, крупными буквами. Внизу стоял размашистый росчерк. «Старый дурак... Поверил, положился на их обещания...» Тоскуя, Маша думала: «Некому защитить». Рядом с листком лежала пачка пустых требований. – Ладно, – она сказала обиженно и громко, чтобы старый дурак, глядевший из башни, мог ее расслышать, – ладно, – и поднялась. – Сейчас, только погляжу. Каталога нету. Откуда мне знать ваши шифры... Света, тлевшего под потолком, хватало едва-едва. Маша взяла пачку пустых требований и пошла к его стеллажам. Одну за другой она снимала книги с полок и заполняла требования. Как будто делала заказ. Пачка заполненных бланков пухла на глазах. Рассовав книги по местам, Маша вернулась к дежурному столу. Теперь – погасить. |