Книга Всадник, страница 36 – Дмитрий Дикий, Анна Одина

– Не знаю, – сказал он. – Какой он?

– Очень менее холодный [64] , – подумав, сказала Сефальт. – Хороший.

Неожиданно для себя самой она вспрыгнула на коня. Конь, заржав, встал на дыбы, а Азалти отступил и фыркнул.

– Что ты? – спросила Сефальт. – Боишься?

– Нет… – сказал Азалти.

– Я не тебя спрашиваю, – сказала Сефальт, – а зверя.

Конь стоял смирно. Похоже, легкая, холодная Сефальт ему понравилась.

– Ну и как на звере? – спросил Азалти.

– Хорошо, – ответила Сефальт со странной интонацией. Она посмотрела на Азалти.

– Возьмите еще таких зверей, – велела она. – Ты и еще несколько людей вернитесь на лед и найдите всех наших. Затем приведите их сюда.

Конь, решив, что его наездница закончила, осторожной рысью пустился по центральной улице по направлению к главным воротам Ламарры, аккуратно, но уверенно подымаясь все выше и выше по склонам города. Азалти бежал следом.

– Куда ты? – спросил он.

– Вперед, – ответила Сефальт. – Ты тоже приезжай потом.

Азалти остался позади. Сефальт, без усилия держась на лошади, доехала до ворот.

– Открой, – обратилась она к привратнику. Тот, конечно, уже знавший о вторжении Детей, не понял ее и решил выступить героически: схватив пику, постарался сшибить девушку с коня. Но у него ничего не получилось: пока он совершал свои трудные приготовления, Сефальт успела встать на конской спине и подпрыгнуть, пропустив пику под собой, она приземлилась на нее, сбежала по ней на землю, как по мосту [65] , и, схватив привратника тонкой рукой, подняла его высоко в воздух.

– Открой дверь, не то оторву голову, – сказала она. Привратник не понял ее, конечно, но понял, что ничего хорошего от обнаженной синей девушки ожидать не приходится. Он оглянулся в поисках поддержки, но никого не было, только где-то вдали маячили ненавистные голубые силуэты.

– Сейчас, – смиренно прохрипел он.

Сефальт вернулась на коня, и стражник открыл ворота. Девушка подъехала к границе города и бросила взгляд назад, прощаясь со странной Ламаррой, а потом вперед. Перед ней простиралась укутанная туманом бескрайняя даль материка, обрамленного горными кряжами. Вперед уходила дорога.

Тут с ней поравнялся Азалти. Он тоже был верхом.

– Я передал твои указания, – сказал он. – И я хочу пойти дальше.

Они некоторое время стояли, глядя на дорогу. Что-то странное проснулось в их душах: нигде до Ламарры они не видели дорог, но если дороги в Ламарре непременно имели логическое завершение – то упрутся в здание, то в поворот, то эта дорога не имела конца, а уходила куда-то то ли в небо, то ли в дымку бесконечного путешествия.

– Специальный путь, чтоб ходить только по нему, – сказала Сефальт озадаченно.

– Необычно, – сказал Азалти.

Они еще помолчали, потом, не сговариваясь, разом пустили коней в галоп. На сей раз им пришлось держаться крепко: лошади покрывали расстояние с такой скоростью, что свистело в ушах; складывалось ощущение, что только благодаря дороге они не отрывались от земли и не взмывали в небо.

– Очень быстро! – закричал Азалти одобрительно.

– Очень хорошие звери! – согласилась Сефальт и вновь погладила своего коня по голове.

Мы не будем рассказывать об их приключениях в подробностях. Важно лишь то, что спустя многие и многие недели Сефальт и Азалти, порядком потрепанные дорогой, но целые и даже веселые – насколько к детям эфестов можно применить эту характеристику – достигли Эгнана. Они проследовали по улицам города, никем не остановленные, и прибыли к Трону. (Эгнан был организован таким образом, что, следуя естественно разворачивающимся маршрутом по городским улицам, миновать Трон было невозможно.) Даже им сразу стало ясно, что место силы находилось именно здесь: Трон был окружен кругом высоких недвижных воинов в великолепных сияющих доспехах. Они спешились.

Правивший тогда царь по имени Иттерб сидел на возвышении и наблюдал за приближающимися людьми [66] . Вскоре он с интересом увидел, что и Азалти, и Сефальт были выше его гвардейцев, и если охрана его была белокожей, то новоприбывшие отливали синевой. В остальном же они очень походили на эфестов.

Двое царских стражников выступили вперед.

– Чего вы хотите? – спросил один из них у Детей.

– Говорить с человеком на большом сиденье, – сказала Сефальт. Она с удовлетворением отметила, что этот воин разговаривал на ее языке, хотя и со странным акцентом.

Второй стражник начал смеяться.

– На большом сиденье! – сказал он. – Да откуда вы взялись? И одежды на вас нет.

– Что это он делает? – тихо спросила Сефальт у Азалти. – Не знаю, – так же тихо ответил Азалти. – Дергается.

– Может, он болен? – опасливо сказала Сефальт.

– Может, у него безумие [67] ? – эхом ответил Азалти.

Они разом подхватили стражников и отбросили их в стороны: Азалти далеко, а Сефальт чуть ближе. Произошло это в мгновение ока, и гвардейцы, сами быстрые, как инфаркт, не успели ничего сделать. Эфесты сомкнули ряды и сделали шаг вперед, приготовясь атаковать агрессоров, но окрик царя остановил их. Иттерб спустился с трона и подошел к Детям.

– Кто вы? – спросил он почти ласково.

Девушка помолчала; затем какая-то глубокая внутренняя память позволила ей ответить:

– Я Дочь. А это мой брат.

Царь оглядел их обоих, затем сказал:

– Вы обнажены. Прикройте наготу. Потом поговорим.

Он повернулся и собирался уже уйти, когда Сефальт, дотронувшись длинными и очень холодными пальцами до его плеча, спросила ровно и робко:

– Ты случайно не отец наш?

Царь обернулся, посмотрел на них долгим взглядом, и вдруг как в необъяснимой вспышке откровения понял, кто эти люди. Он откашлялся.

– Я… – начал он.

Сефальт и Азалти наблюдали за ним очень внимательно. Бросив взгляд за спину, Иттерб увидел, что круг воинов за его спиной ожидает его ответа с нехарактерным напряжением. Тогда он положил руки на плечи Детям.