Онлайн книга «Зависть как повод для нежности»
|
– Так это еще лучше. Мадонна с гарантией. Без сомнения плодовитая, – заверил Сергей, подливая лейтенанту в фужер. – Жалеете, что ушла? – съехидничал Потапов. – Есть немного. Чтобы этот колокол звенел, нужен был колокольных дел мастер. Поля пронесла мимо блюда с салатом. И взгляд Сергея непроизвольно приклеился к ее шее. Что-то в ней было тревожное и манящее, в этой детской шейке, которую раньше скрывали длинные волосы. Юрий перехватил этот взгляд: – Предупреждаю, Полину я так просто не отдам. – А я так просто и не беру, только с приданым. Ему нравилось дразнить полицейского. Видно, не настолько хорошо у них с Полиной обстоят дела, раз он так кипятится. – Светочка, ну-ка давай, пробуй кататься. Большая уже, пора на велосипеде ездить. Девочка тянула за собой Стасика. Она собиралась его усадить на велосипед первым, чтобы научить, как крутить педали. Люди с детства делятся на тех, кто учит, как делать, хотя сам не умеет, и тех, кто все делает, хоть и не может объяснить как. Света была из прирожденных педагогов. * * * Галя собралась с духом. Вопрос висел в воздухе, и нужно было расставить точки над «i»: – Помнишь Маркина? – Ну как же, ты мне его сестру присылала на консультацию. Сумасшедшую. – Надо бы эту сумасшедшую в Америку выписать… – задумчиво произнесла Галя. – Да ведь она не поедет. Я ей говорила, что нужно к брату ехать, спасать его от алкоголизма, – жаловалась Поля, пытаясь понять, к чему клонит подруга. – От алкоголизма его пока не надо спасать. Он завязал. – И собирается сюда возвращаться? – Да нет, не собирается, у него бизнес пошел, – Галя сообщала новости порциями. – Картины начали покупать? – догадалась Поля. – Да, только не его… – А чьи? – Мои, – Галка сказала и замерла – ждала реакции. – Как это? Ты что, в галерее работаешь? – Подруга не могла сдержать изумления. – В мастерской. Поля, я стала писать картины. От тоски попробовала. И получилось! – Ничего не понимаю. Как это возможно? Без образования?! – Поля ненавидела выскочек. Теперь ей пришлось это обнаружить. – Полина, – перешла на заговорщицкий шепот Галя, – можно все. Творчество не от образования, а от вдохновения и таланта. Как дети – от счастья.Прет так, что не удержать. Мне кажется, если бы мужиков не было, я бы сама рожала. – Ну и что?… Что ты рисуешь? – Рисую рыб, – показала она рыбу, как обычно рыбаки показывают, когда байки рассказывают. – Как у Матисса? – недоверчиво спросила Поля. – Как петушки на рушниках. Красиво! Она взяла майонез и выдавила, как из тюбика краску – полоской – замысловатую линию, изгиб которой напоминал рыбу. – Я теперь если день не пишу, плохо себя чувствую. Да ты не волнуйся, я не сошла с ума. Повезло – от отчаяния. Пока Маркин спал, я стала рисовать. А он проснулся – обалдел. – И что, сразу на рынок? – Ну нет, помог холст в раму вставить. И отвез в галерею. Он говорит, новичкам везет… И пошло. – А он теперь завязал и писать? – Нет, учит меня. Мне с ним так интересно. Он очень изменился. Влюбился. – Ну а Мария вам зачем? – Ну как зачем? Он ее не мог позвать, показывать было нечего. Теперь ее мечта сбылась – фамилия станет знаменитой. – А у тебя что, его фамилия?! – Ну да… Мы поженились, Поля. – Ничего себе. Поздравляю… – А потом я там домик присмотрела. Беленький такой. Небольшой. Я его потом распишу. А пока неплохо было бы продать тут квартиру и купить дом там. Всем места хватит. Да и мне помощники нужны. – Ты не торопишься с Марией? С нею же страшно рядом находиться, током бьет. Невменяемая. – Ничего, мы займемся ее психологическим состоянием, замуж выдадим за хорошего человека. – А что с этим мальчиком с дислексией? – О, это трагическая история, но я хочу его тоже к себе забрать. – Неужели родители отказались?! – Наоборот, это им отказали в родительских правах. Они, представь, дом подожгли, чтобы получить страховку. Подожгли и сбежали, каждый со своим любовником. Их два месяца за границей разыскивали. Сейчас суд идет. А Сема пока в приюте. Но мы с Лешей к нему ездим… Будем усыновлять. Где двое, там и трое, правда же? – Откуда у тебя столько уверенности, что все получится? – спросила Поля, похолодевшая от услышанного. – От желания. Нет ничего, Полечка, что могло бы противостоять женскому желанию. Разве не ты мне об этом говорила? – Я?! – Эх, детка, всем помогаешь, а сама себя не слышишь. Ничего, вот гости уйдут, я тебе про тебя все расскажу. Какая ты будешь счастливая! Ты мне помогла со Светочкой. За мной должок. И они взяли тарелки с едой и гуськом пошли в гостиную, ставить угощения. А в это время Потапов вышел покурить на балкон. Полина мама увязалась за ним, тоже с сигаретой. Глаза ее воспаленно горели. Она доверительно приблизилась к лейтенанту, даже как-то неприлично близко. – Вы любите Полю? – спросила она в расчете на искренность. – Разве такое спрашивают? – Юрий насторожился. – Я – мать, и я не могу не спросить. Меня волнует судьба дочери, – изобразила она обеспокоенность. – А она меня любит? – Не уверена… Знаете, дорогой, она любит детей. Не понятно, откуда это у нее? Выросла в нормальной, полной семье. А ведет себя как детдомовская. Всех ей жалко, всех в дом тащит. Когда маленькая была, так всех жуков-инвалидов в коробки складывала. Дети им крылья оторвут, а Полька потом лечит… – Добрая она… – Да, было в кого… А как вы считаете, мы с нею похожи? – Не очень, – определенно ответил Потапов. – Мне все говорят, что я ей как сестра, а не как мать, – женщина дала наводку. Юрий хотел было высказать свое мнение, но ему предусмотрительно не дали даже рта раскрыть. – Только у нее совсем нет слуха. А я пою – романсы, народные песни, песни из кино – люблю. «Мне нравится, что вы больны не мной…» Знаете? – Не люблю этот фильм. – А почему? – Потому что там не мужик, а придурок. И получается, что придурков как раз и любят… – Как это верно. Как это верно, – мама Полины думала о своем муже-адвокате. – А вы знаете, они ведь только прикидываются придурками, а потом оказывается, что они – настоящие стервы. Стервецы! |