Онлайн книга «Золотой теленок»
|
Он тихонько побежал и сразу же почувствовал облегчение. Ему удалось даже перекинуться двумя словечками с какой-то адъютантшей. Тогда великий комбинатор побежал с возможной быстротой и вскоре заметил, что включился в темп. Теперь он бежал ноздря в ноздрю с заведующим литературной частью. – Сценарий! – крикнул Остап. – Какой? – спросил завлит, отбивая твердую рысь. – Хороший! – ответил Остап, выдвигаясь на полкорпуса вперед. – Я вас спрашиваю, какой? Немой или звуковой? – Немой. Легко выбрасывая ноги в толстых чулках, завлит обошел Остапа на повороте и крикнул: – Не надо. – То есть как не надо? – спросил великий комбинатор, начиная тяжело скакать. – А так. Немого кино уже нет. Обратитесь к звуковикам. Оба они на миг остановились, остолбенело посмотрели друг на друга и разбежались в разные стороны. Через пять минут Бендер, размахивая рукописью, опять бежал в подходящей компании, между двумя рысистыми консультантами. – Сценарий! – сообщил Остап, тяжело дыша. Консультанты, дружно перебирая рычагами, оборотились к Остапу. – Какой сценарий? – Звуковой. – Не надо, – ответили консультанты, наддав ходу. И великий комбинатор опять сбился с ноги и позорно заскакал. – Как же это не надо? – Так вот и не надо. Звукового кино еще нет. В течение получаса добросовестной рыси Бендер уяснил себе щекотливое положение дел на 1й Черноморской кинофабрике. Вся щекотливость заключалась в том, что немое кино уже не работало ввиду наступления эры звукового кино, а звуковое еще не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино. В разгаре рабочего дня, когда бег ассистентов, консультантов, экспертов, администраторов, режиссеров, адъютантш, осветителей, сценаристок и хранителей большой чугунной печати достиг резвости знаменитого в свое время «Крепыша», распространился слух, что где-то, в какой-то комнате, сидит человек, который в срочном порядке конструирует звуковое кино. Остап со всего ходу вскочил в большой кабинет и остановился, пораженный тишиной. За столом боком сидел маленький человек с бедуинской бородкой в золотом пенсне со шнурком. Нагнувшись, он с усилием стаскивал с ноги ботинок. – Здравствуйте, товарищ! – громко сказал великий комбинатор. Но человечек не ответил. Он снял ботинок и принялся вытряхивать из него песок. – Здравствуйте, – повторил Остап. – Я принес сценарий. Человек с бедуинской бородкой не спеша надел ботинок и молча стал его шнуровать. Закончив это дело, он повернулся к своим бумагам и, закрыв один глаз, начал выводить бледные каракули. – Что ж вы молчите? – заорал Бендер с такой силой, что на столе кинодеятеля звякнула телефонная трубка. Только тогда кинодеятель поднял голову, посмотрел на Остапа и сказал: – Пожалуйста, говорите громче. Я не слышу. – Пишите ему записки, – посоветовал проносившийся мимо консультант в пестром жилете, – он глухой. Остап подсел к столу и написал на клочке бумаги: «Вы звуковик?» – Да, – ответил глухой. «Принес звуковой сценарий. Называется „Шея“, народная трагедия в шести частях», – быстро написал Остап. Глухой посмотрел на записку сквозь золотое пенсне и сказал: – Прекрасно. Мы сейчас же втянем вас в работу. Нам нужны свежие силы. «Рад содействовать. Как в смысле аванса?» – написал Остап. – «Шея», это как раз то, что нам нужно! – сказал глухой. – Посидите здесь, я сейчас приду. Только никуда не уходите. Я ровно через минуту. Глухой захватил сценарий многометражного фильма «Шея» и выскользнул из комнаты. – Мы вас втянем в звуковую группу! – крикнул он, скрываясь за дверью. – Через минуту я вернусь. После этого Остап просидел в кабинете полтора часа, но глухой не возвращался. Только выйдя на лестницу и включившись в темп, Остап узнал, что глухой уже давно уехал в автомобиле и сегодня не вернется. И вообще никогда сюда не вернется, потому что его внезапно перебросили в Умань для ведения культработы среди ломовых извозчиков. Но ужаснее всего было то, что глухой увез сценарий многометражного фильма «Шея». Великий комбинатор выбрался из круга бегущих, движения которых все ускорялись, и ошалело опустился на скамью, припав к плечу сидевшего тут же швейцара. – Вот и я! – сказал вдруг швейцар, развивая, видимо, давно мучившую его мысль. – Сказал мне помреж Терентьев бороду отпустить. Будешь, говорит, Навуходоносора играть или Балтазара в фильме, вот названия не помню. Я и отрастил, смотри, какая бородища, патриаршая. А теперь что с ней делать, с бородой? Помреж говорит, не будет больше немого фильма, а в звуковом, говорит, тебе играть невозможно, голос у тебя неприятный. Вот и сижу с бородой, тьфу, как козел! Брить жалко, а носить стыдно. Так и живу. – А съемки у вас производятся? – спросил Бендер, постепенно приходя в сознание. – Какие могут быть съемки? – важно ответил бородатый швейцар: – летошний год сняли немой фильм из римской жизни. До сих пор отсудиться не могут по случаю уголовщины. – Почему же они все бегают? – осведомился великий комбинатор, показывая на лестницу. – У нас не все бегают, – заметил швейцар, – вот товарищ Супругов не бегает. Деловой человек. Все думаю к нему насчет бороды сходить, узнать, как за бороду платить будут: по ведомости или ордер отдельный... Услышав слово ордер, Остап пошел к Супругову. Швейцар не соврал. Супругов не скакал по этажам, не носил альпийского берета, не носил даже заграничных приставских шаровар-гольф. На нем приятно отдыхал взор. Великого комбинатора он встретил чрезвычайно сухо. – Я занят, – сказал он павлиньим голосом, – вам я могу уделить две минуты. – Этого вполне достаточно, – начал Остап. – Мой сценарий «Шея»... – Короче, – сказал Супругов. – Сценарий «Шея»... – Вы говорите толком, что вам нужно? – «Шея»... – Короче. Сколько вам следует? – У меня какой-то глухой... – Товарищ! Если вы сейчас же не скажете, сколько вам следует, то я попрошу вас выйти. Мне некогда. – Девятьсот рублей, – пробормотал великий комбинатор. – Триста, – категорически заявил Супругов. – Получите и уходите. И имейте в виду, вы украли у меня лишних полторы минуты. |