Книга Как жить с французом?, страница 88 – Дарья Мийе

Приглашенные хором поддержали, что, мол, они не буратины. Для французов отпуск в Бельгии звучит как для москвичей отпуск на Украине. Теоретически возможно: на выходные, на свадьбу друзей или в деревню к бабушке. Но вот прям чтоб в отпуск — это как-то противоестественно.

— Потом вы завели ребенка, — продолжил Поль. — Ребенок, выйди сюда.

Кьяру вытолкнули из толпы, и она намертво прилипла к моей юбке. За год в ее отношении к свадьбам мало что поменялось.

— Обычно, как вы знаете, бывает наоборот. Сначала свадьба, потом секс. Но вам ведь не терпелось!

Мы с Гийомом переглянулись, вспомнив, насколько нам не терпелось: мы даже не дошли до дома — все случилось на развалинах вот этого самого аббатства, что за спиной Поля.

— Потом вы все-таки поженились. Но где? В России! В пятницу! Некому было даже лягушку подложить на брачное ложе. Сегодня мы это исправим, и у вас начнется новая жизнь, где все будет как надо, своим чередом, стабильно.

Глядя на Поля, меньше всего думаешь о стабильности. Поэтому, когда он торжественно произнес: «Готов ли ты, Гийом, подтвердить, что собираешься прожить с Дарьей следующий год — до новой свадьбы — в любви и согласии, в болезни и здравии, в богатстве и бедности?» — Гийом ответил всхлипываниями и энергичным качанием головы. Он рыдал от смеха и не мог выдавить из себя ни слова. Его веселость была так заразительна, что, когда ряженый пастор обратился с тем же вопросом ко мне, я тоже только и могла, что затрясти прической в знак согласия: смех согнул меня пополам.

— Повторно объявляю вас мужем и женой и желаю продолжать смеяться в ответ на самые серьезные жизненные вопросы, — подытожил Поль.

Мы принялись увлеченно целоваться. Я представляла, как волшебно это будет смотреться на фото- и видеохрониках: принцессино платье цвета шампанского, зеленый луг, желтоватые развалины на заднем плане, погожий сентябрьский день…

— Дусь…

…наши красивые профили, сливающиеся в точке губ; Кьяра, порхающая вокруг нас, как херувимчик…

— Дусь!

…и все, конечно, думают: «Какая восхитительная пара, дай бог им счастья и побольше детишек!»…

— Ду-у-усь!

Я оторвалась от губ Гийома и обернулась. За спиной стояла Инна и протягивала мне телефон. По традиции я отдала ей его с раннего утра, сказав: «Только если что-то ОЧЕНЬ СРОЧНОЕ».

— Дуся-я-я! — изо всех сил шипела она. — Прости, что отвлекаю, но, похоже, это что-то ОЧЕНЬ СРОЧНОЕ! Он в третий раз звонит. Уже неудобно трубку бросать!

— Алё! — напряженно сказала я в телефон.

— Сдясвуйте! — ответил смутно знакомый голос с чудовищным акцентом. — Позлаляю!

— Спасибо, — растерялась я. — А кто это?

— Э-э-э… как есть мою пиццу, так Мигель-Мигелито, а как без пиццы, так не узнает! — затараторил голос уже на искаженном французском.

— Мигель! Привет! — воскликнула я. — Прости, я просто не ожидала тебя услышать!

— Я тоже, признаться, хотел завтра позвонить с поздравлениями… Но тут, понимаешь, такое дело, не терпящее отлагательств. У меня сидит клиент, он пьет уже четвертый кофе в ожидании, что я до тебя дозвонюсь. Он хочет твою картину! Купить!! За сто евро!!! Ту, где я гребу от Кубы!!!!

Я потеряла дар речи. Кто-то хочет купить альбомный лист, раскрашенный цветными карандашами, за сто евро! Обалдеть!

— Ну а ты что? Продай! За двести!

— Я сказал, что продам, только если ты нарисуешь мне вторую такую же.

— Нарисую-нарисую, продавай! — воскликнула я.

— Точно нарисуешь? Ну смотри, двести евро тебя ждут.

И он повесил трубку, прежде чем я успела что-то возразить.

* * *

Когда после первой, московской, свадьбы мы обходили зал ресторана, чтобы найти все потерянные в плясках и драках вещи, то обнаружили мешок всякой всячины, которую предполагалось раздать гостям за победы в конкурсах. Всякую всячину мы с мамой скупали целую неделю перед торжеством, а конкурсы предварительно обсудили с тамадой — тем импозантным мужчиной, который весь вечер от безделья грустно потягивал виски в углу у шоколадного фонтана. Он был очень профессиональный тамада, с рекомендациями, но даже ему оказалось не под силу вырвать у моих друзей право слова. На французской свадьбе никто не порывался утомлять народ речами. Все ели, пили, смеялись и обсуждали свои новости. Немногочисленные русские гости растерянно озирались по сторонам и тихо тостовали между собой. Я терпела вплоть до баранины. После баранины, я знала, начнется праздношатание. Поэтому, когда баранина появилась, поигрывая бликами на ребрышках, я решительно отставила блюдо. Мне не терпелось рассказать всем, какой Гийом чудесный и как мне с ним повезло.

Головы присутствующих обернулись на стук вилки по бокалу.

— Вы не уделите мне минуточку внимания? Это я, новобрачная, мы не со всеми из вас знакомы… Но все равно спасибо, что пришли! Для некоторых, я знаю, это было непросто.

Я обвела благодарным взглядом моих друзей, для которых это путешествие в безвестный городок на юге Франции стало чередой испытаний, преодолевать которые приходилось с разговорником и кредитной карточкой. Инна и Никита. Настя и Миша. Оля и Женек. Оля и Мила. Лиля и Боря. Алла и Лоренцо. Лена. Алеся. Барбара. Моя маленькая, но непобедимая армия.

Я также задержала взгляд на Людмиле с большущим пузом. Они с Рафаэлем помирились, да так, что боялись разродиться по пути в Прованс. Она подмигнула мне и сделала поторапливающий жест рукой: судя по гримасе, ей не терпелось отлучиться в туалет.

— Знаете, на русских свадьбах много говорят. Говорят даже больше, чем едят. Но не бойтесь, вам не придется что-то придумывать, я сама все скажу. Я очень рада, что мне представился шанс еще раз ответить «Да!» моему мужу. Потому что в первый раз у меня, честно говоря, не было времени как следует подумать.

В зале раздались смешки. А я была серьезна как никогда.

— Зато теперь я точно знаю, что выхожу замуж за лучшего мужчину на свете. За прошедший год мы столько всего вместе сделали впервые и еще больше не сделали, но напланировали! Есть объективные причины быть вместе еще как минимум год. Сегодня это действительно «Да!», полноценное «Да!», «Да!», сказанное со всей ответственностью.

Я посмотрела на Гийома, его глаза светились благодарностью и любовью.

— Мне бы хотелось говорить тебе «Да!» каждый год, — сказала я нежно.

— При таком скоплении народу это слишком дорого обходится, — смущенно ответил он и улыбнулся. — Но я обещаю каждый год этого числа спрашивать, хочешь ли ты быть моей женой.

Такая форма брачной клятвы меня вполне устраивает. Главное — ничего не планировать на всю жизнь. И любую перемену воспринимать как перемену к лучшему. Это то, чему меня научили отношения с Гийомом. Это то, чему я пытаюсь научить самого Гийома.