Онлайн книга «Хроника №13»
|
– Это я понял. Там на понедельник и вторник некуда, я бы на среду записался, а на среду вообще листка нет. – На среду запись будет в понедельник. – Ясно. Дома он объяснил это жене. – Вот уроды, – сказала она. – Бардак, – вторил Разоев. Но гнева в их речах не было. Лидия знала, что жизнь всегда полна всяких трудностей и препятствий, а Разоев, пожалуй, даже любил их. Вернее, считал, что без них нельзя. Все бы вам попроще, помягче, послаще, потеплее, говаривал он. Комфорт вам давай. А так не бывает. Он работал долгие годы на станкостроительном заводе, где, несмотря на громкое название, не строили станков, производили только некоторые детали, которые собирались в другом месте, где действительно строили станки полностью. Так вот, сами станки, на которых формовались и вытачивались детали для новых станков, были ветхими, некоторым за тридцать, а то и за сорок лет. Разоев, мастер-наладчик, гордился их долговечностью и снисходительно говорил рабочим, которые ругались на частые поломки: – На то он и механизм, чтобы ломаться. Дай тебе новый, поработаешь ты, ну месяц, два, тоже начнет ломаться. И он умело, с выдумкой, чинил станки, придумывал приспособления, продлевающие их жизнь, и огорчался, если какой-то станок, несмотря на его старания, все же убирали из цеха – в лом, на переплавку. Был бы у меня большой сарай, думал Разоев, я бы там поставил этот станочек, и он бы у меня еще прослужил неизвестно сколько! Когда по каким-то причинам несколько дней в цеху ничего не ломалось, Разоеву было даже как-то не по себе, как-то неуютно, сбивался привычный ритм жизни, он чувствовал свою ненужность, ходил по цеху и наставлял рабочих, чтобы они не забывали все, что нужно, протирать и смазывать, соблюдать режимы, а сам ждал, когда же, несмотря на соблюдение правил, что-то забарахлит. И был чуть ли ни рад, когда барахлило, шел на зов рабочих, хмурился и издали бодро сердился: – Вечно у вас не слава богу, что опять? В понедельник Разоев отправился записываться на среду. Поликлиника открывалась в девять, он пришел в половине девятого. Дверь была закрыта, возле нее толпились люди, преимущественно пожилые. – Кто последний на запись? – спросил Разоев. – К кому? – К кардиологу. – Их много. – К Сушковой. – Я, – ответила какая-то старуха. Разоев встал возле нее. Посыпался мелкий дождик. Все грудились под козырьком, но места не хватало, некоторые отошли к стене, где капало меньше. Разоев видел через стекло охранника, который сидел за столом, вернее, полулежал на стуле, вытянув руки и ноги. Разоев посочувствовал его скучной работе. Проходили врачи и другие работники поликлиники, для них дверь открывалась, но посетителей не пускали. – Безобразие! – сказал кто-то. – Не принимаете, ладно, но пустить можно хотя бы? – Вот именно! – Издеваются, как хотят! – присоединил свой голос и Разоев, получив удовольствие оттого, что он вместе с народом, от бодрящего гнева, но зная, что его протест не вполне искренний. Порядок есть порядок, очередь есть очередь. Да, это неприятно. Да, часто многое кажется формальным и бессмысленным. Но только с первого взгляда. На самом деле всякая формальность обычно имеет за собой основание. И даже если не имеет, она учит человека быть терпеливым и мужественным. Есть ли распорядок у дождя? – который, кстати, уже кончился. Есть ли график у болезней, которые часто сваливаются неожиданно, как на его Лидию? Надо быть готовым ко всему. Разоев дождался своей очереди на запись и удивился: листок был заполнен сверху донизу. Он взял папку с листком, показал регистраторше: – Как это может быть? Всего человек пять передо мной было, а уже места нет! – Остальные раньше на приеме у врача записались. – А нас она не согласилась записать! – Когда? – Домой приходила, мы ее просили… – Дома она не имеет права. А когда сюда придут, тогда да. Вы положьте на место, чего хватать, это документ все-таки! – Нет, но как на прием попасть? – Записаться. – Так места же нет! – А спать не надо. Завтра приходите. Дома Лидия успокоила взволнованного мужа: – Ничего страшного, бывает. Завтра, действительно, встанешь пораньше. Назавтра Разоев пришел к половине восьмого. Выждал терпеливо полтора часа – впрочем, ожидание не было мучительным: в любой очереди Разоев думал о жизни, о дочерях, уехавших в Москву, о внуках, о разных мелочах, ему всегда было о чем подумать. Оказался первым, нашел свободное место в листке приема. Записался на четверг, на десять утра. Стали ждать четверга. Один раз Лидии было довольно плоховато, хотели уже опять вызвать «скорую», но она все откладывала, говорила, что терпимо. И – отпустило. В четверг сидели в длинном коридоре у двери Сушковой. Запись записью, но к Сушковой проходили какие-то люди вне очереди, поэтому попасть удалось только в половине двенадцатого. Лидия зашла, Разоев приготовился ждать. Но жена вышла как-то очень уж быстро. – Витя, мы карточку страхования забыли, – сказала она виновато. – Я потом принесу. – Она говорит: нет, нужно сейчас. Разоев не выдержал. Он стал, открыл дверь и с порога громко сказал, не допуская при этом лишней скандальности в голосе: – Вы что, извините, озверели? У человека сердце, а вы – карточку вам! Вы осмотрите ее, а я схожу пока! – Вы кто вообще? – спросила Сушкова. – Муж ее! – То есть не на прием? – Я не… Нет, но… – Тогда выйдите из кабинета! Кто следующий? Разоева оттеснила рыхлая, с сипом дышащая женщина, казавшаяся настолько больной, что вторично заходить в кабинет после нее показалось Разоеву неудобным. – Ладно, – сказал он Лидии. – Ты посиди, я сбегаю. Нормально себя чувствуешь? – Ничего. Разоев пошел домой. Шел быстро, бодро, чувствуя себя еще вполне молодым и здоровым, от этого ему было еще больше жаль жену: жили-жили вровень, а она взяла вдруг да и отстала. Дома он обшарил все, и никак не мог найти карточку. Сердился на Лидию: вечная ее привычка все прятать, засовывать, везде в квартире коробочки, сверточки, сроду ничего не найдешь. Он позвонил Лидии, услышал ее телефон в кухне. Это дополнительно рассердило Разоева: она и телефон с собой не взяла! Так и не найдя документ, почти бегом бежал обратно в поликлинику. Лидия сидела все там же и держала в руках зеленую карточку, заранее готовясь показать ее мужу. |