Онлайн книга «Королева двора»
|
– А что главное? Вера даже задумываться не стала. Уж слишком емкими были слова, прозвучавшие из уст ребенка, как удар хлыста: «Она мне не мама!» – Где ее мама, наверное. – Так кто же ее знает! Язык мамой назвать не поворачивается. Может, с Педро в Аргентине, а может, с Ником в Австралии. Она как сбежала десять лет назад с каким-то то ли колумбийцем, то ли непальцем, так о себе знать не давала. – А отец? – Муж мой? «Выходит, это мачеха. Ясное дело, злится из-за полученного к браку довеска». – Муж работает, – произнесено тоном, призванным моментально дать понять, что мужчина занят важным делом и не собирается распыляться на все остальные житейские проблемы. Что ж, Вера не дура, Вера все понимает. – Выходит, у Нелли никого нет. – Как это?! Что вы несете?! Все у нее есть! Школа с французским? Пожалуйста! День рождения в «Рае»? [16] Организуем! Новый I-Phone? На блюдечке. Платье от Диор? На тарелочке. Даже водителя своего захотела! И то наняли. – Я не говорила, что у нее ничего нет, я сказала, что никого. – Как же «никого», когда даже водитель – ее личный. – Действительно! Значит, все прекрасно, вы ни на что не жалуетесь? Девочка одета, обута, ездит с водителем во французскую школу, общается с друзьями, получает удовольствие от жизни, правильно? – Вы издеваетесь? «Именно так». – Отнюдь! – Она мне все нервы истрепала. Мне цветы – и ей подавай. Мне обновку, а ей две, пожалуйста. – Обычная ревность. Это пройдет. – Допустим. Это действительно ерунда. Даже собаки, и те ревнуют. Веру покоробило сравнение девочки с собаками, но она промолчала, боясь, что, поправив посетительницу, так и не услышит о цели визита. – Я на многое закрывала глаза: и на красное вино на свадебном платье, и на опустошенные баночки с косметикой, и даже на соль в чае, но это… «Добрались, наконец, до главного!» – …Три недели назад ко мне, как обычно, заглянули подруги. Ну, кофеек, сигареты, немного мартини, вы понимаете? «Не понимаю!» – И что сделала эта нахалка? Пришла, уселась за стол, налила себе полный бокал и осушила одним махом. – И вы ее не остановили? – Что ж мне с ней, драться? «Драться! Отнимать! Показывать, что тебе не все равно!» – Да я как-то подумала, что сейчас ей плохо станет, потом неповадно будет. – И что же? – А ничего. Подружки разбежались, а я смотрю: Нелька у дерева два пальца в рот вставила и всю дрянь из себя вычистила без всякой «Скорой». «Это хорошо. Значит, к выпивке ее не тянет». – Я пока не вижу проблемы по своей части. – Так она теперь все время так делает. Только девочки приходят, она тут как тут: стопку хлопнет, а потом песни начинает блатные горланить и гадости им говорить: «Дуры крашеные, сиськи силиконовые, идите отсюда!» «А девочка-то правдивая и неглупая». – Сколько ей лет? – Шестнадцать. – Я думала, меньше. – Я тоже так думала, когда замуж шла. Представляла маленького несмышленыша, а получила здоровую гадину. «Ну, кто из вас гадина – это еще большой вопрос». – А что вы от меня хотите? – Как что? Лечения! Вылечите ее! – От чего? Я не вижу у нее никакой зависимости от алкоголя. Вы же сами говорили: два пальца в рот, и чистый организм. – Ну да, ну да. – Женщина побарабанила по столу наманикюренными пальчиками. Вера посмотрела на длинные, острые ногти, похожие на коготки готовящегося разорвать добычу хищника, и поняла, что черные круги под глазами – следствие не волнения за девочку бессонными ночами, а неумеренного употребления кофеина с никотином. А волосы – они вовсе не спутаны, а обильно сдобрены специальной пеной, которая должна создавать ощущение художественного беспорядка. – Я бы посоветовала вам сходить с девочкой к психологу. А еще лучше, если это сделает ваш муж. Ему, честно говоря, следовало бы больше внимания уделять ребенку. – Мой муж в рекомендациях не нуждается. – Как угодно. В любом случае здесь вам делать нечего. Наркологической проблемы нет. Острые коготки скользнули в сумочку и выудили оттуда пухлый конверт. – Есть, – сказал голос, из которого исчезла вся мнимая нерешительность, и конверт, из которого выглядывали зеленые американские купюры, перекочевал на Верин край стола. – Проблему ведь можно увидеть, если приглядеться. – Тон стал елейным и дружеским. Женщина словно пела: «Доверься мне, на меня можно положиться». Вера подобных людей остерегалась. Им, облеченным деньгами, властью и отсутствием большого ума, много нехорошего могло прийти в голову. Впрочем, резкая демонстрация своих истинных суждений о таком человеке могла, к сожалению, обернуться потерей работы или чем-то еще более неприятным. Вера знала: подобные экземпляры эгоцентричны и мстительны, и не дай бог им не угодить: хлопот не оберешься. Поэтому и отказываться она стала максимально осторожно и вежливо: – Я бы с удовольствием вошла в ваше положение, но если я обнаружу проблему, то ее необходимо будет указать в карточке, поставить диагноз, который придется лечить. – Лечите. – Вы предлагаете давать психотропные препараты шестнадцатилетней девочке, которая даже в них не нуждается? – Я предлагаю вам это. – Конверт придвинулся к Вере еще на несколько сантиметров. – Я вам очень признательна, но при всем желании просто не нахожу способа вам помочь. Одно дело консультация, а другое дело лечение несовершеннолетнего в нашем центре. Это противоречит инструкции. Здесь Вера не лукавила. Детей в их клинике принимали, как правило, все по той же просьбе главврача, но не лечили. Давали рекомендации и советовали, к какому специалисту и в какую больницу обратиться. А если и случалось провести какую-то незначительную процедуру, то в документах этого не указывали и карточек на малолетних пациентов не заводили. Вот и ту, что должна принести Нелли, Вера потом просто выкинет где-нибудь подальше от клиники. К детским учреждениям всегда больше внимания и претензий со стороны властей, чем ко взрослым. Директор этого внимания опасался, поэтому на работу с детьми раз и навсегда было наложено вето. Так что Вера отнекивалась с чистой совестью и совсем не лукавила, когда говорила о противоречиях инструкции. Но и нахальная молодая особа была отнюдь не так проста: |