Книга Беглянка, страница 22 – Элис Манро

Джулиет успокоила мать:

– Она просто устала.

Сэм представил дочери молодую женщину, стоявшую за спиной у него и Сары, – та держалась на почтительном расстоянии, как будто не желая, чтобы ее приняли за спутницу пожилой пары. Между прочим, Джулиет поначалу такое и в голову не пришло.

– Джулиет, это Айрин. Айрин Эйвери.

Джулиет протянула Айрин руку – ровно настолько, чтобы не выронить при этом Пенелопу и сумку для пеленок; а когда стало понятно, что новая знакомая не собирается обмениваться с ней рукопожатием (или, может, не уловила намерения Джулиет), просто ограничилась улыбкой. Айрин не улыбнулась в ответ. Она стояла неподвижно, готовая, как могло показаться, пуститься наутек.

– Здравствуйте, – поприветствовала ее Джулиет.

– Рада встрече, – отозвалась Айрин; ее голос, пусть и достаточно громкий, был совершенно лишен выражения.

– Айрин – наш ангел-хранитель, – сказала Сара; и тут лицо ее спутницы переменилось. Она слегка нахмурилась, явно сконфузившись.

Айрин недотягивала ростом до Джулиет, но была шире в плечах и бедрах, с крепкими руками и волевым подбородком. Густые пружинистые черные волосы она зачесала назад и стянула в жесткий хвостик; темные брови, тоже густые, придавали ее взгляду враждебность, а цвет лица указывал на склонность к загару. На фоне смуглой кожи неожиданно резко выделялись светлые глаза – не то голубые, не то зеленые, настолько глубоко посаженные, что заглянуть в них оказалось трудно. Трудно еще и потому, что она все время слегка наклоняла голову и отворачивалась. Такая настороженность выглядела сознательной и привычной.

– Для ангела она дьявольски трудолюбива, – пошутил Сэм, расплываясь в широкой дипломатичной улыбке. – Заявляю об этом во всеуслышание.

Тут Джулиет вспомнила, что отец писал ей о какой-то женщине, которая пришла им на помощь, когда у Сары резко пошатнулось здоровье. Но у Джулиет создалось впечатление, что та женщина гораздо старше. Между тем Айрин выглядела практически ее ровесницей.

Вместе с ней родители приехали встречать Джулиет на том же стареньком «понтиаке», который Сэм купил из вторых рук лет десять назад. Когда-то автомобиль был синим; напоминания об этом сохранились лишь в отдельных местах, но в основном краска выцвела и приобрела серый оттенок; снизу кузов обрамляла полоса ржавчины – подарок зимних дорог, посыпанных солью.

– Старая сивая кобыла, – пропыхтела Сара, которая почти совершенно выдохлась, преодолев небольшое расстояние от платформы до машины.

– Надо же, до сих пор бегает, – проговорила Джулиет. С восхищением – поскольку этого, как видно, от нее ждали.

Джулиет совсем забыла это семейное прозвище старой колымаги, хотя сама же его и придумала.

– И еще побегает, – сказала Сара, когда Айрин помогла ей устроиться на заднем сиденье. – Да и мы вместе с ней.

Джулиет села впереди, укачивая снова захныкавшую Пенелопу. В салоне было невыносимо жарко, хотя машина все это время стояла с открытыми окнами в скупой тени привокзальных тополей.

– Вообще-то, я подумываю… – начал Сэм, давая задний ход, – подумываю обменять ее на грузовичок.

– Он издевается! – взвизгнула Сара.

– Для бизнеса, – продолжил Сэм. – Больше пользы будет. Да и рекламировать товар можно за счет надписи на боку – просто-напросто разъезжая по улицам.

– Это он в пику мне, – настаивала Сара. – Как, скажи на милость, я буду разъезжать по городу в машине с надписью «Свежие овощи»? В качестве кого: тыквы или капусты?

– Тебе, женушка, лучше утихомириться, – сказал Сэм, – А то мы домой приехать не успеем, а ты уже запыхаешься.

Проработав учителем в государственных школах по всей стране почти три десятка лет (и задержавшись в последней на целое десятилетие), Сэм внезапно уволился, решив начать собственный бизнес и полностью посвятить себя зеленной торговле. Он уже давно взял дополнительный приусадебный участок и развел обширный огород, где выращивал овощи и малину, а излишки урожая продавал кому-то из горожан. Но теперь, по всей видимости, Сэм решил превратить огородничество в единственный источник заработка: поставлять овощи местным лавочникам и, возможно, когда-нибудь даже поставить у въезда собственный павильончик.

– Ты серьезно решил заняться торговлей? – тихо спросила Джулиет.

– Еще как серьезно.

– И не будешь скучать по школе?

– Ни в коем разе! Школа мне надоела. Просто до чертиков.

Дело было в том, что Сэму, несмотря на его многолетний стаж, ни разу, ни в одной из школ не предложили должность директора. Джулиет решила, что именно это ему и надоело. Превосходный педагог, энергичный и немного чудаковатый, он был из тех учителей, которых не забывают, и его уроки в шестом классе всегда оказывались самой яркой страницей школьной жизни. Тем не менее он так и остался ни с чем – возможно, в силу своего характера. Кое-кому мнилось, что он подрывает авторитет начальства. Поэтому нетрудно было представить, как мыслило Начальство: ну, не создан он для руководящей должности, пусть лучше сидит на прежнем месте, так от него меньше вреда.

Работать на свежем воздухе он любил, хорошо ладил с людьми – из него обещал получиться неплохой коммерсант.

Но вот Саре эта затея решительно не нравилась.

Да и Джулиет тоже. И все-таки она про себя решила, что примет сторону отца, если дело пойдет на принцип. В этом вопросе ей совсем не хотелось проявлять снобизм.

Но, положа руку на сердце, Джулиет втайне ставила себя – себя, Сэма и Сару, и в особенности себя и Сэма, – несколько выше окружающих. А раз так, то что плохого, если отец будет торговать овощами?

Понизив голос, Сэм заговорщическим тоном обратился к дочери:

– Как ее будут называть?

Он имел в виду девочку.

– Пенелопа. Мы нипочем не согласимся урезать ее имя до «Пенни». Только Пенелопа.

– Нет, как ее будут называть по фамилии?

– Ах вот ты о чем. Ну, вероятно, Хендерсон-Портеос. Или Портеос-Хендерсон. Длинновато, конечно, особенно в сочетании с именем Пенелопа. Мы это предвидели, но уж очень хотели назвать дочь Пенелопой. Надо привыкать.

– Так-так. Он дал ей свою фамилию, – рассуждал Сэм. – Уже кое-что. В смысле, добрый знак.

Джулиет сначала удивилась, но потом поняла.

– Разумеется, Пенелопа носит его фамилию, – сказала она. Притворяясь озадаченной и беспечной. – Она же его дочь.

– Да, разумеется. Разумеется. Но в данных обстоятельствах…

– Не знаю никаких обстоятельств, – отрезала Джулиет. – Если ты о том, что мы не женаты, так в этом нет ничего особенного. Там, где мы живем, в нашем кругу, об этом никто не думает.

– Ну, вам виднее, – сказал Сэм. – А на первой он был женат?

Из рассказов Джулиет они знали, как Эрик выхаживал жену все восемь лет, что ей суждено было прожить после автокатастрофы.