Онлайн книга «Теплые штаны для вашей мами»
|
Вдруг замолчал, робко взглянул на маму: – Мам, не рассказывай! Не рассказывай! – Да ладно уж, – говорит мама, подмигивая мне. – Просто Даня подумал, что это Ленин выполз из Мавзолея… Мы расхохотались над смущенным шестилетним интеллектуалом, а я подумала: да-а… великий Ленин в Мавзолее – это не его миф, слава богу. Вспомнила, как меня в пионеры принимали, как я шла – в ноябре – в расстегнутом пальто, чтобы прохожие видели красный галстук… А в моей семье бытовала одна примечательная фраза бабушки. – Мамэлэ, – говорила она. – Помни: самое страшное – это юные ленинцы. И была права: шоссе Юные Ленинцы, которое каждый день я пересекала по дороге в школу, было загруженным и опасным. Там всегда случались какие-то дорожные происшествия. – Многие родители записывают за детьми какие-то забавные словечки, выражения. Вам же по профессии сам бог велел… Или тоже все руки не доходили? – Ну, уж это – извините! Тут – сфера профессиональная. Я не только за своими записывала, но в начале девяностых, редактируя в Израиле газету, открыла в ней рубрику «Говорят дети». Поначалу вывалила туда все, что насобирала от своих собственных, а потом уже многие папы и мамы, дедушки и бабушки стали присылать мне свои коллекции. Ведь детское восприятие мира – совершенно уникально. Тут любое удивленное слово – будто Божья роса. На детей у меня в компьютере целое «досье» хранится. Некоторыми перлами могу поделиться. * * * Димка (три года) все время клянчит у меня брата или сестру. – Купи, – просит, – купи… Я отговариваюсь, что денег нет совсем… Однажды за ужином в компании взрослых он вдруг объявляет: – А мама меня обманула, насчет что детей дорого купить… За столом воцаряется заинтересованная тишина. Взрослые решили, что сейчас просвещенный кем-то во дворе Димка поведает наконец, откуда берутся дети. – Обманула, – горько продолжил он, – говорила – «нет денег, нет денег»… А я сегодня видел – у нее в кошельке много денежек… * * * Он совсем отчаялся заполучить хоть какую-нибудь завалящую сестру. Мне тоже надоело его нытье. – Слушай, Димка, давай лучше купим собаку! – вдруг осеняет меня. Он даже не меняет плаксивое выражение лица. Говорит безнадежным тоном: – Да-а! Я зна-аю… Ты все обещаешь, обещаешь… а сама ни ребенка, ни собаку не рожаешь… * * * Я забрала Димку из детсада пораньше, после обеда. Пока мы шли к остановке, он подробно и любовно перечислял – что давали на обед. Вечером, когда, дурачась, я сгребла его в охапку и стала тискать, он с возмущением воскликнул: – Осторожно!!! Не жми на живот, у меня же там обед! * * * Уже засыпая, трехлетний Димка говорит мечтательно: – Я вырасту, буду печатать на машинке, заработаю много денег и стану таксистом… Тебя буду целый день катать. И бабулю. А деда в машину не пущу – он же с собакой… * * * У меня очередной аврал. Сижу, печатаю. Димка (4 года) говорит: – Ну, давай пойдем погуляем. Я спрошу у тебя, почему листья падают. Должен же человек иногда разговаривать с мамой… * * * Я говорю четырехлетнему Димке: – Только попробуй своей палкой поцарапать новый шкаф. Я тебя убью! Он мне на это отвечает проникновенно: – Зачем же убивать хорошего человека? * * * У Димки стоматит. После тяжелой борьбы мне удалось смазать ему рот синькой. Он наревелся и говорит – зареванный, синим ртом: – Тебе на меня наплювать… Вот найду себе другую женщину… * * * С утра у нас в подъезде работают плотники – меняют входную дверь. Димка крутится у них под ногами, суетится – «помогает», то есть подает инструменты, ведет задушевные беседы, даже два раза прибегал за водой – носил им пить. За усердие плотники подарили ему дощечки. Он ворвался в квартиру воодушевленный, деятельный: – Мама, дай мне молоток и гвозди, я буду делать самолет! Танк! Машину! Я выдаю ему молоток и несколько гвоздей, он усаживается в кухне работать. Я сижу за пишущей машинкой в соседней комнате и слышу, как минут пятнадцать он тюкает молотком, беседуя сам с собой, охает, ушибается. Очевидно, дело не слишком клеится, потому что минут через двадцать я слышу его голос, все еще деятельный: – Нет! Лучше я просто сделаю наш! советский! крест! * * * Когда я чего-то не разрешаю ему, или не покупаю, или просто настроение у него не очень, он садится на диван, смотрит мрачно в стену и говорит с тяжелым вздохом: – Я, наверное, буду кричать… * * * Я сижу за машинкой, работаю. Димка (4 года) с утра не пошел в садик, уши болели, и сейчас совершенно не знает, как ему убить время – слоняется по квартире и морочит мне голову. Просит то яблоко, то виноград… Наконец усаживается на диван напротив меня с кистью винограда в руке и ест, отрывая по одной ягодке. Я время от времени исподлобья посматриваю в его сторону, потом спрашиваю: – Чем ты собираешься заняться? Он долго не отвечает, наконец говорит веско, несуетно: – Доем виноград… Потом задумаюсь… * * * Димка (6 лет) выпросил денег на мороженое, ушел и вернулся через полчаса зареванный и злой. Говорит – Тимур съел все его мороженое. Я, тертый калач, пытаюсь прояснить ход событий, и мало-помалу выстраиваются все детали происшедшего: Дима встретил Тимура во дворе и дал тому лизнуть мороженого. Тот лизал, лизал и долизал до палочки. – Что ж ты стоял и смотрел как дурак? – спросила я. Он понурился, видно пытаясь понять, что же это с ним произошло, потом проговорил: – Не знаю. Доброта напала… * * * – Мама, у меня к тебе два вопроса, – говорит он решительно. Я, нехотя отрываясь от рукописи: – Ну? – Что такое «позвоночник» и что такое «дружба навеки»? * * * Димка, мечтательно: – Без тебя бы жить… Хул-лигани-и-ить, без-зобра-азить! * * * – Мама, ты какие отметки получала? |