Онлайн книга «Легкие миры»
|
Скажу вам, милая кума, — Есть от чего сойти с ума. Наш сын Никуся дорог нам, Но возмутительно упрям. Ему дал Бог быть дипломатом, А он на нас не то чтоб матом, Но сильно сердится, крича, И пропадает у Бонча. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Кто этот Бонч и чем он славен? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Он в физике Эйнштейну равен, Умен, красив, как древний грек. О, Бонч чудесный человек! Я породниться с ним бы рада, Да вот беда – тут дочку надо! АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Никуся пусть родит девчонку — Жену бончовскому внучонку. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Хватили! Через сорок лет! Не доживем… ТАТЬЯНА БОРИСОВНА Боюсь, что нет… АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Ну что об этом говорить… Еще бутылочку открыть? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Давай! А эту охладим. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Ребята! Хорошо сидим! АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ За что мы пьем? ТАТЬЯНА БОРИСОВНА За молодых! Дожить им до волос седых, Добраться до высот в науке, Объездить мир… НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА А если внуки? ТАТЬЯНА БОРИСОВНА Зачем же дети? В наше время Иметь детей – большое бремя. АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Хлопот с ребенком полон рот: Когда не спит, то он орет. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Утащит нужные бумаги, Чтобы чертить на них зигзаги. НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Он на обоях не спеша Освоит смысл карандаша. АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Прости-прощай обои наши! А вымазанный в манной каше Проворный липкий кулачок? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Прошу, возьмите балычок. ТАТЬЯНА БОРИСОВНА А вот печальная картина: Болезни – корь и скарлатина. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ А Дантов «Ад», разъятый в клочья? АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ А детский крик и днем и ночью? ТАТЬЯНА БОРИСОВНА А ставить клизму малышу? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Икорки, очень вас прошу! АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Потом ученье, тупость, слезы… НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Гамаши, снятые в морозы… МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ А драки, шишки, синяки? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Лягушки, черви, пауки? АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Вот это описанье сочно. В «Петра» я это вставлю точно. Но не хватает грабежей Для сцен стрелецких мятежей. МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Уверен я – придет и это. Еще нельзя ли винегрета? НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА А есть ли больше наказанье, Чем половое созреванье? Женитьбы, ссоры и измены, Дележ вещей, квартир обмены, Разъезд, развод и новый брак. ВСЕ ВМЕСТЕ: Нет, дети – это полный мрак!!! Гаснет свет. НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА В чем дело? АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Погасили свет. ТАТЬЯНА БОРИСОВНА Погаснет жизнь, когда потомства нет. НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА Нет, нет, постойте, я так не хочу! МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ Тогда зажгите первую свечу… Дети выходят один за другим, со свечой в руках. 1-Я СВЕЧА. КАТЯ Пусть первый огонек, во тьме зажженный, Горячим пламенем рассеет мрак бездонный, И, освещая цепь грядущих дней, Дает начало череде огней. 2-Я СВЕЧА. МИША Из тьмы родясь, ярка и горяча, Пусть за двоих горит моя свеча. 3-Я СВЕЧА. НАТАША Дул черный вихрь, сметая всё и вся, Но третий свет из мрака занялся. 4-Я СВЕЧА. ТАНЯ Подходит время моего огня. Теперь свечу зажгите для меня. 5-Я СВЕЧА. ШУРА И я вослед из мрака к вам лечу — Теперь зажгите и мою свечу. 6-Я СВЕЧА. ОЛЯ Быть может, я смогу вам пригодиться — Позвольте и моей свече родиться. 7-Я СВЕЧА. ВАНЯ За братом брат и за сестрой сестра Зажгли огонь от одного костра. Свеча седьмая завершает круг. ВНУКИ (выходят со своими свечами) Но сколько их зажжет за внуком внук! Пауза. Свечи горят. АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Постойте, постойте: как странно… Мне видится, будто во сне, И свадьба, и зал ресторана В какой-то далекой весне… НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА И кто-то витает незримо, Прорвавшись из мрака и тьмы, Из тучи, из облака дыма… И кажется мне – это мы… МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ И свет озаряет потемки — Я знаю, что в свадебный час Далекие наши потомки Из прошлого вызвали нас. ТАТЬЯНА БОРИСОВНА Мы в плоти и памяти вашей — Горячей, греховной, святой. ВСЕ ВМЕСТЕ: Живите, Никита с Наташей, Цветите, любимые наши, Поднимем заздравные чаши За ваш юбилей золотой! Да, мы с Катькой это всё придумали и разыграли, и – да, Дом писателей сгорел, подожженный питерскими бандитами, делившими имущество и площади. Сожгли начисто – со всей библиотекой, со всеми интерьерами, с голубыми гостиными и белыми залами, с гардеробом и рестораном, с буфетом, где члену Союза писателей, а то и несоюзному завсегдатаю можно было заказать котлету «Творческая» и, набравшись коньячку, так уютно ужраться в хлам, а потом, на заносимой снегом набережной, нетвердой рукой, промахиваясь, ловить ручку двери терпеливого такси: «Шеф!.. До Гражданки!..» – да, ничего этого больше нет, а с другой стороны посмотреть – глаза скосить в сторону – никуда и ничего не пропало, всё тут, и дом, и зал, в котором мы их всех воскресили, и воссоединили, и помянули, и омолодили, и вывернули время наизнанку, чтобы прошлое стало настоящим, а настоящее показалось далеким будущим. На малом огне, на огне памяти ничего не сгорает, не полыхает, не гибнет, не пропадает навсегда. |