Книга Мы с королевой, страница 36 – Сью Таунсенд

Я подумал, и, как всегда, Крейг оказался прав. Было бы жутко непрофессионально с моей стороны бросить труппу посреди гастролей, верно ведь?

«Овцы!» идут на ура. Чуть не в каждом кресле по заднице. Спектакль и правда хорош. А какие блестящие актеры, мамочка! Настоящие опытные лицедеи. В овечьих костюмах сейчас ужасно жарко, а уж петь и танцевать в них — вообще кошмар, но я не слышал ни словечка жалобы.

Новая Зеландия скучновата и малость отстала от века. Вчера видел свадебную процессию, выходившую из церкви, так на женихе были брюки-клеш и широкий галстук ромбом. Умора!

Крейг пребывает в некотором унынии — впрочем, в дождливую погоду он всегда не в лучшей форме. Ему необходимо ощущать на себе лучи солнца, тогда он не разваливается на части.

Вчера было жутко смешно: одна из ведущих актрис — Дженни Лав — в конце первого акта исполняла свой главный номер, «Хоть шерсти клок», и вдруг с нее слетела овечья маска. Она провалила всю сцену, не смогла проблеять ни слова. Мы с Крейгом так и покатились со смеху, а зрители вроде бы даже не заметили, что Дженни потеряла маску! Правду сказать, физиономия у Дженни очень смахивает на овечью.

На следующей неделе мы уезжаем в Австралию. Билеты уже продаются и идут хорошо, я бы очень хотел, чтобы ты, мамочка, посмотрела «Овец!». Музыка прелестная, танцуют потрясающе. Были у нас, правда, некоторые трудности с автором, Верити Лоусон. Она совершенно разошлась с Крейгом в решении сцены забоя скота. Верити хотела, чтобы сзади, с колосников, спустили на крюке мертвую овцу, а Крейгу хотелось, чтобы Баран (его играет Маркус Лавендер, помнишь «Счет»?) исполнил танец смерти. В конце концов Крейг победил, но Верити успела призвать на помощь союз писателей и учинить всякие другие неприятности. Ну, хватит с тебя театральных сплетен, посылаю «овечью» бейсбольную кепку и программу. Когда дойдешь до «Главного администратора турне», увидишь, что я сменил фамилию: я теперь Эд Виндмаунт. Всех умею помирить, правда?

С любовью, Эд

Р.S. Получил от бабушки странное письмо: ликуй, пишет она, Эверест покорен!

Подойдя к калитке Вайолет Тоби, королева столкнулась с придурковатым подростком. На голове у него красовалась бейсбольная кепка с буквой "Э". "Э", подумала королева, означает, наверное, «энергия», а может, «Элтон» — в честь популярного певца. Королева спросила про Лесли, его маленькую единокровную сестренку.

— Орет целыми ночами, — сказал он, и королева заметила у него под глазами черные круги. — Поганка она, — заключил придурок.

Королеве показалось, что «поганка» — чересчур резкое слово для такой крохи.

— А это ее соска? — спросила она, указывая на огромную розовую пустышку, висящую у него на шее.

— Нет, моя, — ответил юнец.

— Не поздновато ли тебе соску сосать? — озадаченно спросила королева.

— Не, она мне для дела, — ответил придурок и, достав из складок своих обширных штанов ватный тампон, засунул себе в ноздрю, а потом, к изумлению королевы, стал мазать им по деснам.

— У тебя воспаление носовых пазух? — спросила королева.

— Не-а, кайф ловлю.

И, посасывая пустышку, зашагал прочь. Королева, однако, успела его предупредить:

— У тебя шнурки на туфлях развязались!

— Никакие это не туфли, — крикнул в ответ придурок, — это кроссовки. И шнурки теперь одни козлы завязывают!

Королева зашла за Вайолет Тоби, и они направились на остановку автобуса, обсуждая последние события в семье Вайолет. Все складывалось очень печально: там был и разлад между супругами, и измена, и переломанные кости. В автобусе обе женщины заворчали, недовольные дороговизной проезда.

— Шестьдесят пенсов, черт бы их драл, — не могла успокоиться Вайолет.

Полчаса спустя они уже бродили по огромному крытому рынку и, подбирая с мощенного булыжником пола овощи и фрукты, совали их в свои хозяйственные сумки.

— Только ополоснуть — и порядок, — приговаривала Вайолет, разглядывая крупные, чуть сморщенные груши.

Вокруг перекрикивались торговцы, разбирая свои лотки. У тротуара, урча двигателями, стояли дорогие крытые грузовики иностранного производства. Там и сям, как коты в поисках поживы, рыскали инспекторы дорожного движения. Бедняки торопливо подбирали отбросы, пока не явились муниципальные уборщики. Нагнувшись за бурыми пятнистыми яблоками (в готовку сойдут), лежавшими у канализационной решетки, королева мысленно ужаснулась: чем я занимаюсь?! Прямо как голодающий индус. И опустила яблоки в сумку.

В автобусе Вайолет и королева протянули водителю по шестьдесят пенсов, но тот вдруг сказал:

— Плата теперь одна, пятнадцать пенсов за поездку.

— С каких это пор? — недоверчиво спросила Вайолет.

— С этих самых: мистер Баркер час назад объявил, — ответил водитель.

— Молодец мистер Баркер, — заметила королева, отправляя назад в кошелек нежданный дар в сорок пять пенсов.

— Стало быть, по пятнадцать, — повторил водитель.

— Ага, — Вайолет бросила в черную мисочку тридцать пенсов. — Мы с королевой берем два.

В понедельник вечером королева сидела у Анны в гостиной и беседовала со Спигги о металлоломе. Наверху одевалась Анна, собираясь в Рабочий клуб, а королева пришла посидеть с внуками. Спигги разоделся в пух и прах: новая белая рубашка, галстук с лошадиными головами и черные кримпленовые брюки на широком кожаном ремне с пряжкой в виде львиной головы. На ковбойские сапоги поставлены новые подметки и набойки. Спигги уже вручил Анне красную пластмассовую розу в целлофановом фунтике. Сейчас роза, чуть клонясь вправо, стояла на приставном столике в стеклянной вазе Лалика [37] .

Спигги не пожалел сил на свой туалет. Перочинным ножом выскреб грязь из-под ногтей. Купил батарейку для бритвы. Сходил к матери принять ванну, вымыл с ополаскивателем свои длинные, до плеч волосы. Зашел в аптеку, приобрел флакон лосьона после бритья «Молодой турок» и щедро наплескал себе под мышками и в паху. Особо тщательно подбирал украшения: не хотелось надевать ничего слишком кричащего. В конце концов повесил па шею одну-единственную массивную золотую цепочку, на руки надел хромированный браслет со своей фамилией и всего три перстня. Толстый серебряный с черепом и скрещенными костями, рубиновый с печаткой и золотой соверен.

Анна намеренно надела расширенное к подолу, скрывающее фигуру платье и туфли на низких каблуках. Ей не хотелось подавать Спигги надежду, будто их дружба перерастет в любовную связь. Спигги был вовсе не в ее вкусе; она предпочитала смуглых стройных, изящных мужчин. Ярый мужской напор Спигги ее немного пугал. Анне необходимо было ощущать, что она держит ситуацию под контролем.