Книга Номер 10, страница 44 – Сью Таунсенд

Памела возразила:

— Мама не толстая была, Эд, а беременная, мной.

— А что, фотографий нет? — удивился Джек. Памела сказала:

— Было несколько. Мама не любила фотографироваться. На всех снимках, которые я видела, она отворачивалась, поэтому лицо неясное. Эндрю забрал фотоальбомы.

— Зачем? — заорал премьер-министр. — Ведь она моя мать, а не его.

— В этом альбоме мамины фото вместе с Патси, его любимой лабрадоршей, — объяснила Памела.

— А какая была мама? — потребовал премьер-министр.

Памела ответила:

— Не знаю. Спроси кого-нибудь, кто ее знал. В доме престарелых возле Челтнема живет дядя Эрнест.

— Я хочу видеть его сейчас же, — объявил премьер-министр.

— Завтра, — сказал Джек. Премьер-министр стянул с себя блондинистый парик. Его собственные волосы прилипли к черепу плоским блином. Памела и Джек, поддерживая премьера, отвели его на второй этаж в элегантно обставленную комнату. Премьер-министр настаивал, что разденется сам. Памела спросила:

— Тебе одолжить пижаму или ночную рубашку? Джек сказал:

— У него в сумке есть ночная рубашка, я за ним присмотрю.

Вернувшись на кухню к Памеле, он увидел, что та открыла третью бутылку. Ей хотелось поговорить о брате.

— Ненавижу, когда люди наезжают на Эда, — сказала Памела. — Я-то сама не согласна практически со всем, за что он выступает, и я ненавижу, как он шестерит перед янки, но он мне брат, и я его люблю.

В десять она надела жилет и сообщила:

— Пора собак укладывать.

Джек отправился с ней. Уже много лет он не бывал в такой кромешной тьме. Он посмотрел вверх, ожидая увидеть звезды, и они были на месте — полное небо звезд.

— В городе звезд не видать, — сказал он. Памела запрокинула голову.

— Это недостаточная компенсация за жизнь в чертовой деревне.

— Вам здесь не нравится?

— Нет, я горожанка. Эндрю меня похитил и привез сюда. Я и собак-то не особо люблю.

Она прошлась из комнаты в комнату, выключая телевизоры у собак и желая им спокойной ночи. Одиннадцать пар глаз наблюдали за ней. На пороге она повернулась и сказала:

— Утром увидимся.

Под покровом темноты Джек взял ее за руку и повел к дому, хотя не знал дороги. В кухне он спросил, не сварить ли кофе.

— Может, Эндрю оставил зерна, — сказала Памела. И добавила, словно вдруг поняла, что с его отъезда прошло три месяца: — Правда, они, наверное, уже староваты.

Они выпили кофе. Джек понимал, что ему надо идти спать. Памела давно уже зевала и несколько раз упомянула, что ей рано вставать из-за собак. Но Джек не мог от нее оторваться. Первой из-за стола встала Памела со словами:

— Я с ног валюсь.

Он извинился, что задержал ее.

— Джек, вы знаете китайскую пословицу «Через три дня рыба и гости воняют»? — спросила Памела.

— Знаю.

— Ну а мой личный горький опыт учит, что рыба и гости воняют уже через день.

— Не волнуйтесь, мы уедем еще до завтрака.

— Все равно я вам к тому времени надоем.

Это был отличный момент, чтобы признаться, что она ему очень даже интересна, по Джек промолчал, и Памела ушла. А Джек долго еще сидел за кухонным столом, стараясь привыкнуть к мысли, что теперь он живет в повой вселенной.

Али проснулся от трелей мобильного телефона. Он открыл глаза и увидел, что лежит под пуховым одеялом, расписанным героями из мультика «Король Лев». Звонил Седек, его восьмилетний сын, и спрашивал, как называется самая длинная река на британских островах. Али сказал, что, возможно, Темза, только он не уверен.

С улицы доносились голоса. Али встал и выглянул в окно. Джек и Памела пристегивали поводки к ошейникам собак. Али открыл окно и спросил про самую длинную реку. Джек и Памела в один голос ответили: Северн.

Али сказал про Северн сыну, а потом по очереди поболтал с остальными детьми — про то, что ночью спал в чудесной спальне, которую приготовили для ребенка.

— Сгодилась бы для королевского ребенка, — сказал Али. — Тут есть все, что только может пожелать ребенок, кроме телевизора и видео.

Памела поделила собак: себе она взяла шесть, остальных поручила Джеку. Они зашагали прочь от дома по гравийной дорожке, и она закурила первую за день сигарету. Шум от лая стоял ужасный; собаки были плохо воспитаны и отказывались двигаться по прямой. Когда они добрались до конца дорожки, взошло солнце, и Памела прикрыла глаза темными очками, сдвинув их с затылка. Джек заметил, что волосы у нее перехвачены носком другого цвета.

— Далеко идем? — крикнул Джек, перекрывая лай.

— До деревни и обратно, — проорала Памела в ответ. — Мне курево нужно.

Автомобилей было очень мало, и они шагали по середине узкой дороги. Временами приходилось останавливаться и распутывать поводки. Джек любовался живыми изгородями и полевыми цветами. Сияло солнце.

— Это моя земля, — сообщила Памела. — Пришлось высаживать такие вот неприхотливые растения. Из питомника выписала — эти местные скоты фермеры все поубивали своими чертовыми химикатами.

— Значит, вы не ненавидите деревню? — спросил Джек

— Я ненавижу то, что с ней сделали, — страстно ответила Памела.

Новенький оливкового цвета «лендкрузер», за рулем которого сидел мужчина с бакенбардами и в твидовой кепке, пронесся мимо, почти загнав их в канаву. Собаки не скоро успокоились, но наконец продолжили путь.

— Этот тип владеет соседним участком, — сказала Памела. — В прошлом году он на телевидении плакался насчет своих долбаных овец. Мол, они ему чуть ли не как члены семьи, и как ему больно, что уничтожают его поголовье. Зато полумиллионная компенсация, которую он выудил из Эда, быстренько осушила его слезы. Овец столько раз перегоняли с фермы на ферму, что они наверняка вообразили себя туристами.

Они подошли к Суэйл-он-де-Уолд. По взглядам, которые деревенские жители бросали на Памелу, было очевидно, что успехом она тут не пользуется. Она задержалась перед бывшей почтой. Двое мужчин прилаживали двухслойный лист ПВХ в проем окна вместо выбитого стекла.

Джек задумался, сможет ли он жить с человеком, в котором столько негодования и злости. Памела зашла в магазинчик «Спар», а Джек остался на улице с собаками. Она вышла с коробкой «Веста Чау Мейн» [59] . Джек сказал:

— Памела, вы должны приехать в Лондон, я отведу вас на Джеррард-стрит и угощу настоящим китайским обедом.

К его удивлению, она спросила: