Книга Жандармский дворик, страница 6 – Нонна Ананиева

– Я не знаю такой цветок, – сказала Икара, получив Лёшино послание. – Точнее, я его видела когда-то, но не знаю, как он называется. А спросить можно?

– Что же спрашивать, когда ты всё вслух говоришь, – посетовал Рару. – Пошли-ка тогда уж Лёше какой-нибудь новый вопрос.

– Да? Хорошо, – она внимательно посмотрела на Лёшу, сделала губки трубочкой и выдохнула на него какой-то свой секрет.

Лёша замер. С непривычки ему хотелось услышать ушами, по старинке, её мысли.

– Я не понял, что она спросила, – честно отозвался он.

Икара захихикала.

– Что первое ты почувствовал? – начал помогать Рару. – Это не обязательно должна быть материальная вещь. Ты можешь охарактеризовать свои ощущения?

– Ощущения хорошие, – подумал и ответил Лёша.

– Этого недостаточно. Что ещё? Может, запах?

– Ох, ну да! Она спросила, хочу ли я шоколадку.

– Верно? – обратился Рару к Икаре.

– Ага.

– Ну ладно, по ходу отшлифуется, будете разговаривать друг с другом, как по телефону.

– По чему? – поинтересовался Генрих.

– Это из будущего, потом покажу, – быстро ответил Рару. – Урок второй! Внимание!

Все замерли.

– Телепортация!

Генрих от волнения наступил левым ботинком на носок правого, чего никак нельзя делать, и от мамы за это влетало по полной.

– С этого момента мы сможем менять наши собственные координаты в любом направлении и в любом измерении без какой бы то ни было последовательности и непрерывности движения! Это чуть сложнее, чем телепатия, но принцип тот же. Концентрируемся чуть дольше, представляем место и время и – здесь внимание! – произносим «просьбу». Просьбу надо выучить наизусть, так как каждое слово имеет очень большое значение. Повторяем за мной:

– Гарамания, Санатария, Вафия, Челения, Григориу, Саман, Саман, Саман!

Все хором повторили.

– Ну как? Мне кажется, справитесь. Запомнили? – Рару как-то многозначительно улыбался.

Все кивнули.

– Как я уже дал вам понять, мы произвели некую трансформацию с вашим сознанием: вы будете быстрее воспринимать и обрабатывать поступающую извне информацию. Вы будете самостоятельно принимать решения. У вас появилось столько возможностей, сколько нужно для нашего эксперимента.

– Эксперимента? Мы начинаем эксперимент? – почему-то удивился Лёша.

– Мне кажется, мы его уже давно начали, – ответил ему Генрих.

– Это так, – утвердительно кивнул Рару и продолжил. – Но это вам пойдёт на пользу, не волнуйтесь. Итак, чтобы по-настоящему понять, куда мы должны прийти в конце пути, нам надо проделать этот путь и постепенно, осознанно принять долгожданный результат. Если я дам собаке самое вкусное и утончённое пирожное с малиной в гофрированной корзиночке из песочного теста из самой хорошей кондитерской Москвы, она его съест точно так же быстро, как если я ей дам просто кусок хлеба с маслом – она не оценит ни качества крема, ни качества теста, ни красоты оформления этого пирожного. Она не способна понять тонкости человеческих вкусовых ощущений.

– Кошка, наверное, тоже, – добавила Икара.

– Чтобы понять, как это вкусно, надо подняться в своём развитии до человека, ясно? Чтобы понять то место, куда нам надо прийти, мы тоже должны подняться: понять и принять, – Рару сделал небольшую паузу, а потом медленно добавил, – и кое-чему научиться.

* * *

Они вышли из здания. Икара попрыгала немножко по розовой дорожке, как будто она играла в классики, аккуратно попадая своими новыми прекрасными ботинками сразу на шесть дорожных кругляшей каждой ногой. Она посмотрела наверх.

– Рару, значит, это не небо, а крыша вашего корабля, ведь так?

– Не совсем. Это оптический обман. До крыши ещё очень далеко, – он улыбнулся.

Икара заметила, что инопланетянин ответил молча, ничего не произнося. Она кивнула ему, показав, что поняла свою ошибку. Надо было скорее отучаться разговаривать вслух.

– И ещё, – Рару жестом предложил всем сесть вокруг него на траву.

Мальчики заметили, что их новые космические костюмы были очень удобными и тянущимся точно в том направлении, в каком они делали движения. Дома такой одежды они не носили. Усевшись на траву, все поняли, что материал не пропускал ни влагу, ни холод.

– Я хочу показать вам, как я понимаю человечество, – Рару медленно посмотрел на каждого. – Что люди знают, что помнят, как они жили, как будут жить ещё некоторое время, и какие опасности их подстерегают.

– А зачем тебе это? – вдруг спросил Генрих вслух.

От неожиданности Рару даже кашлянул.

– Что ты сказал, я не понял? – обратился он к Генриху.

– Зачем тебе всё это нам показывать?

– Зачем ты притащил нас на свой корабль? – помог Лёша и тоже вслух. – Мы же к тебе в гости не просились.

– А почему ты нас не спрашиваешь, хотим мы всё это знать или нет? – опять спросил Генрих.

Икара вертела головой и смотрела то на Лёшу, то на Генриха, то на Рару. Она только-только начала привыкать к новой реальности, к зелёному костюмчику, цветам, дорожкам. Ей даже пить и есть расхотелось.

– А как же мы могли попроситься к Рару в гости, – пришла она ему на помощь, – если мы никогда его раньше не видели и ничего не знали про его корабль?

«Ну не улетать же прямо сейчас домой, когда ещё ничего не выяснили. Даже рассказать толком будет нечего», – промелькнуло у неё в голове…

Рару как-то странно наклонил голову в её сторону, будто кивая.

– Мы хотим знать, зачем ты нас сюда привёз, – твёрдо сказал Генрих, – иначе мы ни в какую телепортацию играть не будем.

«С мальчишками всегда так, – подумала Икара, – вечно им надо ссориться».

Рару замолчал и отстранённо уставился в далёкую точку над их головами.

Все трое почувствовали, что он не просто молчал – он, скорее всего, с кем-то связывался и спрашивал совета. Может быть, с отцом.

– Здорово мы влипли, – подмигнул Генрих сестре и другу, – отсюда не сбежишь.

– А я и не собираюсь, – ответила Икара, – разве Рару плохой?

– Посмотрим, – Генрих решительно сдвинул брови, – мы должны знать, что с нами хотят сделать. А то превратят в каких-нибудь своих агентов и заставят распространять на Земле «чуждые взгляды».

Про «чуждые взгляды» Генрих начал думать уже давно, как только их посадили на прозрачные кресла, просто молчал и ждал, куда Рару поведёт разговор. Вспомнил слова отца: «Ты должен быть твёрдым и решительным, когда дело касается защиты твоих интересов». Правда, не совсем всё было понятно в этих словах, так как, во-первых, особых интересов у Генриха не было, а значит, и посягать было особо не на что, ну и, во-вторых, пока было непонятно, что Рару от них хочет. Это действительно его очень интересовало.