Онлайн книга «Русские чернила»
|
Тогда, в сентябре две тысячи первого, Орели впервые заронила сомнения в душу Николя. Возможно, что в смерти отца не было ничего случайного. – Привет, – прозвучал юный голосок. Николя отложил блокнот – разумеется, там не было ни строчки, – и взгляд его упал на одну из манекенщиц фотосессии. Темные волосы забраны в узел на шее, никаких следов макияжа. Хороша. Девятнадцать, от силы двадцать лет. Мальвина дремала в тени неподалеку. Зной стоял почти невыносимый, было самое жаркое время дня, но зато и самое спокойное. – Привет, – ответил он, улыбнувшись. – У тебя закурить не найдется? – спросила девушка с американским акцентом. – К сожалению, не курю. Она передернула плечиками: – Веселишься на всю катушку? Голубое бикини подчеркивало прелестную текстуру ее кожи. – А ты? Она снова повела плечами: – Ха, работа как работа. Вот Карпер, так это настоящая фашистка. – А ты откуда? – Из Нью-Йорка, месье. А ты что, сыщик? Он рассмеялся. Девушка бросила на него шаловливый взгляд: – Это ты, что ли, писатель? – Так точно. – «Конверт». Она подняла бровь и улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы. – Как тебя зовут? – Саванна, – объявила она, закатив глаза. – No comment! Потом подбородком указала на спящую Мальвину: – Твоя девушка? – Да. – Она все время дрыхнет. – Ты что, шпионишь за нами? Саванна отвела глаза: – Ага. – А ты здесь надолго? – Завтра уезжаем, когда вся эта хрень закончится. Летим в Париж, там будет еще фотосессия. – Ты давно стала моделью? – Начала в тринадцать лет, меня увидели отборщики в Центральном парке. Ничего интересного. Работа как работа. – Так чего же ты этим занимаешься? – Отец умер, когда я была маленькой, а у матери рак. Я со своего заработка могу оплатить ей лучшую больницу и хороший уход. – И ей лучше? – Нет… ей всего сорок, и она умирает. Не смотри на меня так, месье писатель. Может, вставишь меня в какой-нибудь свой роман, а? Николя расхохотался: она была неотразима. – Пишешь новую книжку? Он помедлил. Обычно он отвечал с совершенно серьезным видом, что да, книга в работе. Но тут вдруг сознался: – Делаю вид. Саванна подошла поближе. От нее пахло морской солью и корицей. – Почему? Голос у нее был нежный и мелодичный. Она поигрывала прядью черных волос, выбившейся из узла. – Все думают, что я пишу, а я ничего не делаю. – Страх перед чистым листом? – Нет, просто ленюсь. – И что ты собираешься делать? – Ну… приеду в Париж, и надо будет позвонить издательнице и сказать, что вся эта история со вторым романом – самое настоящее жульничество. Она придет в ярость. Он подумал об Алисе Дор, которая уже послала ему два сообщения. Она хочет получить от него весточку после эпизода с Тайефер, а он ей до сих пор не позвонил. Алиса Дор ему доверилась. Она терпеливо и доброжелательно ждет его новый роман. Интересно, надолго ли ее хватит? К ним подошла официантка. Николя заказал бутылку воды с газом. Саванна была уже совсем близко, почти касалась его плечом. Кроме Мальвины, которую не было видно за большим диваном с яркими подушками, на террасе никого не было – только зонтики стояли ровным рядом. Большинство обитателей отеля в послеполуденное время либо сидели у себя в номерах с кондиционером, либо отправлялись купаться. Жара стояла такая, что Николя почувствовал капли пота на верхней губе. Сейчас не было ничего проще наклониться и поцеловать пухлые девичьи губы. Та же мысль угадывалась в ее зеленых глазах. Обещание поцелуя. Скрепя сердце он отстранился. Им принесли бутылку воды. Николя наполнил стаканы. – Кроме тебя, у меня есть еще любимый писатель, Сэлинджер. – Польщен. Она снова придвинулась: – Сэлинджер терпеть не мог интервью, газеты, радио и телевидение. Он жил в маленьком домике далеко от города, возился на огороде и писал для самого себя. Николя иронически усмехнулся: – Надо будет попробовать. Но во мне нет ничего от отшельника. Мне нравится мериться силами с миром, чувствовать, как он вибрирует. Знакомиться с новыми людьми. Если я стану жить в пещере, то о чем же тогда писать? Если я буду сидеть в своем углу, как я смогу замечать все, что творится вокруг? – Это верно, – признала она. Ее длинные тонкие пальцы поглаживали ободок бокала. Николя с сожалением отвел глаза. Мальвина могла проснуться с минуты на минуту и обнаружить его в опасной близости от этой красоты, от которой перехватывало дыхание. Он вспомнил, о чем предупреждал его бармен, и снова отодвинулся. – Ты беспокоишься, – усмехнулась она, – потому что у тебя ревнивая подружка. Я видела, как она за тобой следила. – А ты? У тебя есть парень? – Целых три, – важно ответила она, изучая свои ногти. – Но ты же все равно предпочитаешь зрелых женщин, я читала во всех твоих интервью. Ты любишь теток и часы. Потрясающе! И она снова закатила глаза. С верхней террасы ее позвал какой-то мужчина. – Иду, – вздохнула она. – Перерыв кончился. Мне надо идти гримироваться к надзирательнице. Рада была побеседовать с тобой, месье писатель! Николя смотрел ей вслед, как она уходит своей чуть развинченной походкой. – Очередная фанатка? – услышал он за спиной усталый голос Мальвины. Он обернулся, приготовившись к неизбежному допросу. Но она была такая бледная, что у него невольно вырвался возглас удивления. – Мальви, с тобой все в порядке? – Нет, – простонала она, – мне нехорошо. Он медленно повел ее в номер. Она еле держалась на ногах. Он уложил ее в постель, задернул шторы и принес ей воды. – Я вызываю врача, – решительно сказал он. – Так не может больше продолжаться. С тех пор как мы здесь, ты все время чувствуешь себя плохо. – Наверняка съела что-нибудь не то. А может, жара… – пробормотала она. Он спустился к портье, и его заверили, что к вечеру будет врач. – А пока лежи и отдыхай, – приказал он, погладив ее по голове. Лоб у Мальвины был холодный. |