Онлайн книга «Демоны в Ватикане»
Аналогично с гномами. Они не собираются убегать, но вряд ли смогут оказаться сколько-нибудь полезными. Под землей гном еще на что-то способен, но здесь, на поверхности… нет, здесь они не вояки. И на гоблинов рассчитывать не приходится. Я вообще не вижу ни одного поблизости. Как только запахло жареным, они буквально растворились в воздухе. Да и что с них взять, впрочем? Для гоблина не существует такого понятия, как «святыня». Они не станут класть животы, защищая Ватикан и папу. Зато на цвергов можно положиться. Эти ребята не привыкли показывать врагу спину. Если где-то рядом драка, цверг непременно примет участие. Даже если его эта драка никак не касается. Эльфы тоже не подведут. Они очень ценят свою жизнь, но гораздо больше – достоинство. Нет страшнее беды для эльфа, чем потеря лица. Именно поэтому их недолюбливает инквизиция – на эльфов совершенно не действуют пытки. Причиняй какую угодно боль – жертва будет лишь криво усмехаться в лицо палачу. А вот с ограми пока что неясность. Эти четырехметровые великаны могут стать очень серьезным подспорьем, но они все никак не могут прийти к соглашению. Вождь Джорбуш Едок Пирожков трясется от страха и рвется немедленно утопать домой, в родную Ограину. Вождь Хорьхай Едок Тефтелей бешено рычит на него и обзывает позорными словами. Я плохо понимаю, о чем они говорят – в гневе оба перешли на родной огримрр. Думаю, они и сами друг друга понимают с трудом – диалекты-то разные. – Рыгарры аррыка харр!.. – потрясает кулаком Хорьхай. – Эрге шiрр тирма-тирма мырры да! Ширредеi нарх!.. – Шубунгра! – возражает Джорбуш. – Мы штара жик-шарк iшэрретьх аалра тэрн! Шелох ирденк судурр арранiа! – Рамбриашарди жик-жирр-да ыршарр iррэгрх! – Карута мурр арра ррар ах Хорьхай хырраi! – Рыдар! – взревел обозленный Хорьхай, с силой впечатывая кулачище в рожу побратима. – I шурт, мырра!!! «Мырра» – это я уже выучил. Это особо обидное огрское ругательство. Приблизительный перевод: «Тот, кто вылизывает землю в отхожем месте, потому что не способен добыть нормальную еду». Так огры презрительно именуют слабохарактерных трусов. Все. Кажется, вожди разобрались, кто есть кто. Джорбуша в очередной раз избили. Но на этот раз не очень сильно – негоже портить справную боевую единицу перед самым сражением. Как бы ни дрожал Джорбуш за свою шкуру, он все-таки огр. Причем не простой – вождь. А значит, не слабак – слабого вождя давно бы свергли. В огрских стаях недели не проходит, чтобы очередной амбициозный громила не бросил вызов вождю. Авторитет постоянно приходится отстаивать в драке – и горе, горе побежденному. Разумеется, на меня все они тоже могут положиться. Уж здесь-то я отведу душу. Может, мне и далеко до батьки Лаларту с дядькой Лалассу, но рядовую нечисть вроде шатиров я все равно могу укладывать штабелями. Хотя численное превосходство явно не нашей стороне. Несколько сот гвардейцев, три-четыре тысячи наспех снаряженных ополченцев, телохранители высокопоставленных делегатов, пара сотен эльфов, сотня цвергов, да полсотни огров. Ну и я сам, конечно. А шатиров будет охрененно много. Да к тому же еще и Пазузу, в одиночку способный разметать все ватиканское войско. Пазузу мне всяко придется брать на себя – больше просто некому. Даже непобедимый король Гастон вряд ли завалит архидемона. Чересчур крупная дичь. А вот и первый шатир. Пока что один-единственный. Бредет прямо сюда, как по компасу. Не дожидаясь приказа, эльфы одновременно вскинули луки и спустили тетиву. Монстр захрипел и повалился замертво, пронзенный дюжиной стрел разом. Народ радостно загомонил, приветствуя первый успех. Зато у меня настроение почему-то резко ухудшилось. На душе скребут кошки, предчувствия самые нехорошие. Ибо как бы мы ни старались, в Ромеции сотни тысяч жителей. Сотни тысяч будущих шатиров. А если еще добавить предместья, близлежащие села, наберется почти целый миллион… Одного убили – ну так что с того? В утреннем тумане виднеются еще четыре сутулых длинноруких фигуры. И с каждым часом, с каждой минутой их будет все больше и больше. А нам на помощь не придет никто. Ко мне подбежал мальчишка – передал, что кардинал дю Шевуа срочно хочет поговорить. Я послушно отправился туда, где собралось высшее духовенство. В собор Святого Петра. Похоже, готовится какой-то сложный обряд. Сам папа стоит перед алтарем на коленях, склонив голову и закрыв глаза. Губы чуть заметно шевелятся. Вокруг кардиналы, епископы, простые священники и монахи. – Что тут, падре? – тихо спросил я у дю Шевуа. Дотембрийский кардинал в этом участия не принимает – он в другой группе, поменьше. Здесь разбирают палицы и булавы, внимательно выслушивают наставления какого-то престарелого монаха с жутким шрамом на половину лица. – Это добрый брат Ральф, – пояснил кардинал, похлопывая по ладони крестом-кистенем. – Бывший воевода одного королевства. Лет десять назад оставил ратные дела и вступил в орден святого Доминика. Мы доверили ему составить план грядущей обороны. – Падре, а вы что, тоже собираетесь сражаться? – А ты как думал, рожа трехглазая? Господь не помогает тем, кто сидит сложа руки и ждет милостыни. – На Бога надейся, а сам не плошай? – понимающе сказал я. – Именно. Господь помогает только тому, кто помогает себе сам. Пол вздрогнул. В собор вошел морщинистый великан с гигантской дубиной. Я удивленно узнал в нем святого отца Крэйга – единственного огра-кардинала. – А ты, гляжу, сохранил свою жердину? – буркнул дю Шевуа. – Сохранил, – пробасил отец Крэйг. – Так, на всякий случай. Хотя надевая сутану, думал, что больше мне эта дубина не понадобится… – А почему у всех только дубины? – поинтересовался я. – Духовному сословию запрещено проливать кровь, – ответил дю Шевуа. – Мы используем только дробящее оружие. – Как твое мнение, фра Роже, продержимся? – спросил плечистый епископ. – Продержимся. Должны продержаться до… – До чего? – устало спросил я. – Всех все равно ж не перебьем… – Известно ли тебе, что уныние лишь по случайности не вошло в число смертных грехов? – сурово спросил дю Шевуа. – Нам не требуется истреблять всех этих несчастных. И если поможет Господь, то и не придется. – Это в смысле?.. – не понял. – Известно ли тебе, что сегодня за день? – М-м-м… Воскресенье вроде?.. – А число? – Двадцать… или тридцать… блин, я со счета давно сбился. – Двадцать девятое июня. День святых апостолов Петра и Павла. Праздничный день. – Угу. Здорово. Давайте тогда праздновать, что ли? – Не юродствуй. Помнишь ли, что я рассказывал о том, как сам некогда был болен шатиризмом? |