Онлайн книга «Вопрос на десять баллов»
|
Когда я снова сажусь на место, Спенсер спрашивает меня: – Так чем ты вообще занимаешься целыми днями? – Разговариваю. Читаю. Хожу на лекции. Спорю. – Да, настоящей работой это назвать нельзя, правда? – Это не работа. Опыт. – Ага, опыт. Я очень рад, что обучаюсь в Школе Жизни, – провозглашает Тони. – Я тоже подавал документы в Школу Жизни. Не прошел по конкурсу, – добавляет Спенсер. – Ты ведь это не первый раз говоришь? – спрашиваю я. – Конечно же нет. А как насчет политики? Я воспринимаю этот вопрос в штыки: – А что насчет политики? – Ходил в последнее время на какие-нибудь хорошие демонстрации? – Да, на парочку. – Какие? – интересуется Тони. Самое мудрое сейчас – сменить тему, но я не вижу причин, по которым должен идти на компромисс со своими политическими взглядами ради легкой жизни, поэтому выкладываю все как есть: – Апартеид… – За или против? – уточняет Спенсер. – Здравоохранение, права голубых… Это задевает Тони за живое: – И какая же сволочь пыталась ущемить твои права?! – Не мои права. Муниципалитет, в котором засели сплошные тори, выступил с инициативой запретить изображать гомосексуализм в положительном свете: это же узаконенная гомофобия… – Значит, там этим занимаются? – спрашивает Спенсер. – Где? – В университете. Потому что я не припомню никого, кто учил бы нас этому в школе. – Нет, там этого не делают, но… – Тогда по какому поводу вся эта шумиха? – Ага, вот ты, например, оказался голубым без всякого обучения, – говорит Тони. – Ага, именно так, Тони, это ты сильно сказал… – А я считаю, что это форменный скандал, – с притворным возмущением заявляет Спенсер. – Думаю, этому надо учить. По вечерам во вторник. Придет дядя и скажет: «Я – ваш педагог, но вы можете называть меня просто „педик“». – Извините, мистер, я забыл свою гомашнюю работу… – Гей-би-си! Мы пытаемся родить еще какую-нибудь шутку, но не можем ничего придумать, поэтому Спенсер говорит: – Знаете, а мне кажется, это так классно – бороться за что-то важное. Иногда это нас всех касается. Вот ты, например, вступил в Движение за ядерное разоружение. Был у нас с тех пор ядерный холокост? Не-а. Тони вскакивает с места: – Ну что, повторим? – Только, Тони, пожалуйста, на этот раз без джина, – умоляю я, не сомневаясь, что он все равно добавит джина. Когда Тони уходит, мы со Спенсером сидим и сворачиваем пустые пакеты из-под чипсов в маленькие треугольники, зная, что еще не все высказали друг другу. Джин сделал меня раздраженным и мрачным: что толку идти в бар с друзьями только для того, чтобы они поиздевались над тобой. Наконец я говорю: – А ты бы против чего стал протестовать, Спенс? – Не знаю. Разве что против твоей прически… – А если серьезно? – Поверь мне, я это серьезно… – Но послушай, ведь есть хоть что-то, за что ты готов бороться! – Не знаю. Много за что. Но уж всяко не за права голубых… – Есть не только права голубых, полно и других проблем, которые касаются и тебя тоже: падение уровня жизни, сокращение пособий, безработица… – Большое спасибо, дружище Брайан. Я рад, что ты борешься за мои права, и жду, когда я стану получать больше бабок. Мне здесь нечего добавить. Решив пойти на примирение, я дружеским тоном говорю: – Слушай, а приезжай ко мне в следующем году! – Типа как на день открытых дверей? – Да нет, просто поприкалываемся… – Тут мне пора менять тему разговора на секс, или фильмы, или еще что-то, но я спрашиваю: – А почему бы тебе не пересдать выпускные экзамены? – Хмммм, да просто не хочу… – Но ты ведь зря… – Зря? Ни черта не зря! А ты собрался учить поэзию и дрочить в носок три года подряд – вот это зря. – Но необязательно изучать литературу, можешь получить более востребованную профессию… – Брайан, может, сменим тему? – Хорошо… – …Потому что я уже наслушался вот таких, блин, добрых советов в органах здравоохранения и социального обеспечения и не хочу выслушивать эту срань в пабе в День подарков… – Ну ладно, давай сменим тему, – говорю я и в качестве оливковой ветви предлагаю: – Сыграем в викторину на автомате? – Отлично. Сыграем в викторину. Владельцы «Черного принца» разорились на один из новомодных компьютеризованных автоматов для игры в викторину, и мы ставим на него свои свежие кружки с пивом. – Кто играл Кегни в телесериале «Кегни и…»? [51] – «С» – Шэрон Глесс, – говорю я. Правильно. – Трафальгарское сражение было в… – «В» – в 1805 году, – говорю я. – Какое прозвище получил футбольный клуб Нориджа? – «А» – «Канарейки», – говорит Тони. Правильно. Может, сейчас самое время упомянуть о «Вызове»?.. – Чья настоящая фамилия была Шикльгрубер? – «В» – у Гитлера, – говорю я. Правильно. Вот прямо сейчас взять и бросить ненароком: «А кстати, парни, представляете, я попаду на „Университетский вызов“!» – Какой американец стал семикратным олимпийским чемпионом? – «D» – Марк Спитц, – говорит Тони. Правильно. «Ну, знаете, „Университетский вызов“, его по ящику показывают?..» Может, над этим они не станут прикалываться. Может, они подумают, что это клево – «молодец, Брай», – ведь как-никак мы старинные друзья… – Еще один вопрос, и мы выиграем два фунта! – Ну давай сосредоточься… Мне обязательно нужно рассказать им про «Вызов»… – На сколько «Оскаров» были номинированы «Звездные войны»? – «В» – на четыре, – говорю я. – «С» – ни на один, – говорит Тони. – Я точно знаю, что на четыре, – возражаю я. – Ни фига, это вопрос-ловушка. Они ничего не получили. – Не победили в номинации, а были представлены… |