Онлайн книга «Книга судьбы»
|
– Нет, мама, пожалуйста, не говори так! – возмутил Масуд. – Ты – наша гордость и краса. Для меня ты самая прекрасная женщина на земле, и до последнего вздоха я останусь твоим преданным рабом, буду делать все, что тебе понадобится, чего ты пожелаешь. Клянусь, я не навещал тебя эти дни только потому, что был очень занят, но я все время думаю о тебе! – Об этом я и говорю! – подхватила я. – Ты женатый человек, отец семейства, у тебя гора дел, обязанностей, с какой же стати ты должен все время думать о своей матери? Каждый из вас должен в первую очередь заниматься собственной жизнью. Я не хочу доставлять вам лишние волнения, превращаться для вас в долг, а потом и в бремя. А так я не буду одна, я буду счастлива. Вы убедитесь в этом и перестанете волноваться за меня. – Нет в этом никакой нужды, – упорствовал Масуд. – Мы не оставим тебя в одиночестве. Мы всегда готовы служить тебе с любовью и уважением, постараемся воздать хоть за малую долю того, что ты делала для нас. – Дорогой мой, но я вовсе этого не хочу! Никто из вас ничем не обязан мне! Я всего лишь хочу прожить остаток жизни с человеком, который принесет мне покой и мир – то, о чем я всегда мечтала. Неужели я так многого прошу? – Мама, как странно ты рассуждаешь! Да ведь для нас ничего не может быть ужаснее! Как ты не понимаешь! – Ничего ужаснее? Я задумала что-то безнравственное, против Бога и веры? – Против традиции, мама, а это нисколько не лучше. Подобная новость – это будет все равно что взрыв бомбы. Неужели не понимаешь, какой это скандал, какой стыд для нас? Что станут говорить наши друзья, коллеги, подчиненные? Как я покажусь на глаза родителям Атефе? – И, поспешно обернувшись к Ширин, он добавил: – Ширин, не вздумай даже заикнуться об этом при ней. – А что случится, если она узнает? – поинтересовалась я. – Что случится? Она утратит всяческое уважение к тебе. Тот священный образ матери, который я внушил ей, рухнет. Она расскажет своим родителям, узнают все в министерстве. – И это так страшно? – Представляешь, что будут говорить у меня за спиной? – Нет. Что будут говорить? – Скажут: “У начальника появился отчим. Прошлой ночью он вручил свою мать какому-то ничтожеству”. Как мне жить с таким клеймом? Ком застрял у меня в горле. Я не могла больше говорить, не могла их слушать. Они очернили мою единственную, мою прекрасную и чистую любовь. Пульс молоточками бил в виски. Я вошла в дом, проглотила две таблетки болеутоляющего и села – в темноте, не включая света, прислонившись головой к валику дивана. Ширин и Масуд еще потолковали на веранде, потом Масуд собрался уходить, и они вошли в дом. Провожая его, Ширин сказала: – Это все тетушка Парванэ виновата. Вечно ей неймется. Маме бы никогда такое в голову не пришло. Это она маму втянула. – Мне тетя Парванэ никогда не нравилась, – подхватил Масуд. – Она вульгарна. Не соблюдает элементарные правила приличия. Познакомилась у нас с господином Магсуди – и попыталась пожать ему руку! Бедняга так растерялся. Конечно, окажись тетя Парванэ на мамином месте, она бы сейчас уже в десятый раз замуж выходила. Я поднялась, включила лампу и сказала: – Парванэ к этому никак не причастна. Каждый человек вправе сам решать, как проживет свою жизнь. – Конечно, мама, у тебя есть право, – сказал Масуд. – Но разве ты воспользуешься им в ущерб чести и достоинству твоих детей? – У меня болит голова, я пойду спать, – пробормотала я. – Да и ты засиделся. Ступай домой, к жене и ребенку. Даже успокоительное не помогло мне уснуть в ту ночь. Я металась в постели, металась между противоречивыми мыслями. С одной стороны, я чувствовала себя виноватой: я огорчила своих детей. Усталое, встревоженное лицо Масуда, слезы Ширин – они меня не отпустят. С другой стороны – о, как заманчива мечта о свободе! Вступить в ту пору жизни, когда можно сбросить цепи долга, забыть обязанности, выпорхнуть в огромный мир. Заветнейшее желание, давняя моя любовь и страх потерять Саида… Как сердцу справиться с этими чувствами? Наступило утро, а у меня не было сил даже подняться с постели. Несколько раз звонил телефон. Ширин брала трубку, но звонивший отключался. Я понимала, что это Саид. Он волновался, но ему не хотелось говорить с моей дочерью. Снова зазвонил телефон; Ширин взяла трубку, холодно произнесла “алло” и резко меня окликнула: – Мам, это госпожа Парванэ, возьми трубку! Я взяла трубку. – Значит, теперь я госпожа Парванэ! – сказала “госпожа Парванэ”. – Ширин чуть вслух меня не обругала. – Мне очень жаль. Не принимай близко к сердцу. – О, мне-то все равно, – фыркнула она. – Ты как? – Ужасно. Голова раскалывается, и ничего не помогает. – Масуд тоже в курсе? И он так же плохо это принял, как и Ширин? – Намного хуже. – Эгоистичные, избалованные дети! О твоем счастье никто и не заботится. Ничего не хотят понять… Сама виновата, вечно стелилась перед ними, всем ради них жертвовала. Обнаглели и думать не думают, что мать тоже человек. И как ты теперь поступишь? – Не знаю, – ответила я. – Дай мне пока что собраться с мыслями. – Бедняга Саид себя насмерть уморит переживаниями. Говорит, уже два дня от тебя ни звука. Звонит, а к телефону каждый раз подходит Ширин. Он не понимает, что происходит, нужно ли ему поговорить с ней или пока держаться в стороне. – Скажи ему, чтобы не звонил. Я сама потом позвоню. – Давай мы все втроем пойдем сегодня в парк погулять, – предложила Парванэ. – Нет, я не в настроении. – У меня остались считаные дни, и Саид тоже скоро уезжает. – Я правда не могу, мне нехорошо, – сказала я. – На ногах не стою. Передай ему привет. Попозже я перезвоню. Ширин возникла в дверях, лицо перекошено яростью, вслушивается в каждое слово. Я закончила разговор и спросила: – Тебе что-нибудь нужно? – Нет. – Тогда что ты стоишь тут, словно адский привратник? – Разве госпожа Парванэ не зайдет с тобой попрощаться? Она вроде бы избавит нас наконец от своего присутствия? – Придержи язык! – велела я. – Ты не смеешь так говорить о своей тете. – О какой еще тете? У меня только одна – тетя Фаати. – Довольно! Будешь так говорить о Парванэ – схлопочешь! Ты меня поняла. – Ох, извините! – насмешливо ответила она. – Не знала, что ты так высоко чтишь госпожу Парванэ. – Да, так высоко. Уходи, я лягу спать. Около полудня позвонил Сиамак. Необычно: в такое время он никогда не звонил. Ширин и Масуд так торопились сообщить ему новости, не подождали даже, пока он вернется домой с работы. Ледяным голосом поприветствовав меня, он спросил: |