Онлайн книга «Информация»
|
– Там, куда я еду, вряд ли есть гостиницы, – ляпнул я. – Что? – Там вряд ли есть гостиницы. Это маленький городишко. Село вообще. Тарумовка какая-то… райцентр. – И где ты будешь жить? – Ну, не знаю. В кабинете, может, у главы района. Или дома у него. Я говорил это и сам слышал, что вру. Действительно, большей глупости сложно было придумать. (Впрочем, глупость эта оказалась не такой уж фантастической.) И как должное в тот момент я принял визг в трубке: – Хватит мне лапшу навешивать! Я все поняла! – И еще десяток малоразборчивых, почти бессмысленных фраз, но крайне эмоциональных. А потом мертвая тишина в трубке, и – мой облегченный выдох. Я набрал номер человека, который должен был меня встретить в аэропорту Махачкалы, продиктовал рейс, сказал, во что буду одет. – Отлично, – ответил он, – до завтра. Вот говорят: Дагестан – Кавказ, горы, неприступные крепости, море. Крепостей я не увидел; море заметил из иллюминатора; вместо гор – только какая-то возвышенность возле республиканской столицы. Дагестан предстал мне плоским, с унылыми пейзажами, скучными селениями, которым очень подходило название – «муниципальное образование». От Махачкалы до этой неведомой Тарумовки мы ехали часа два или больше. Водитель, Виктор Федорович, пожилой, но крепкий, с казацкими усами мужчина, гнал свой «Ниссан» так упорно-быстро и смотрел вперед так решительно-нетерпеливо, будто только стоило доставить меня на место, и все скопившиеся проблемы вмиг разрешатся. Мы почти не разговаривали на протяжении этих двух с лишним часов. Я задавал нейтральные вопросы, вроде «сколько жителей в селе?», и Виктор Федорович отвечал коротко, мельком; он явно ждал вопросов не таких, но и сам не начинал беседу о главном. Поселения и какие-то одинокие здания проплывали за стеклом почти беспрерывно, и всё было похоже одно на другое. На третьем часу мне уже стало казаться, что так мы будем ехать в этом лабиринте бесконечно. Я настроился на бесконечность, успокоился, стал прикрывать глаза в дреме, но тут Виктор Федорович расслабил напряженное тело (это даже атмосферу в салоне изменило) и выдохнул: – Вот и наша Тарумовка. – М-м! – Я стал всматриваться в домики, надеясь увидеть нечто особенное, но не увидел; обычные постройки – избушки, коттеджики, бетонные коробочки магазинов. – Знаете, – сказал водитель, – рабочий день уже закончился. Встречаться будем завтра. Сейчас давайте проедем по центру, а потом отвезу вас… – он замялся, – в мотель. Там поужинаем, поговорим. – Хорошо. – Но эта его заминка перед словом «мотель» вызвала беспокойство. Да и что значит мотель? Тем более здесь. Пока я беспокоился, мы доехали, видимо, до центра. Виктор Федорович остановил машину. – Ну вот, – кивнул налево от себя, – церковь наша. Храм Андрея Первозванного. – Где? – Я увидел лишь недостроенное здание, далеко уже не свежее, с криво лежащими на крыше железобетонными плитами. – Вот это? Виктор Федорович мрачно усмехнулся: – Да нет, за ним. Не видите? – Нет. «Ниссан» прокатился метров тридцать. Появилась церковь. – А, теперь вижу. – Нравится? – еще одна мрачная усмешка. – Да, хорошая, светлая… – И вот рядом, на церковной земле, стоит такое страшилище. – Виктор Федорович оглянулся на недострой. – А что это будет? – Магазин должен быть на первом этаже, а на втором – ресторан. Свадьбы будут справлять… В этом и суть конфликта. Четвертый год бьемся. Водитель подождал чего-то, вздохнул; я почувствовал неловкость – молчать было как-то невежливо, – значит, я равнодушен к их проблемам, – а расспрашивать здесь, в машине, о подробностях и нюансах тоже казалось не совсем уместным… Виктор Федорович выручил: – Ладно, поедемте в «Дагестанские зори», там кафе есть хорошее. Посидим, расскажу о нашей беде. «Дагестанские зори» находились на окраине Тарумовки и оказались действительно мотелем: забегаловка для шоферов и две-три скромные комнатки, чтоб перекантоваться ночку. Но, в общем, номер мне понравился. Более-менее. Кровать, телик, душ, унитаз. Для райцентра потянет. Да и забегаловка тоже была на уровне. Кухня отличная, кабинеты для разговоров… – Что будете пить? – спросил Виктор Федорович, когда я вернулся из номера, бросив там сумку, пальто. – Я шашлык по-хански заказал, под него лучше водку. Но можно коньяк… – Давайте водку… А что такое ханский шашлык? – Это из внутренностей барана. Очень вкусная еда… – Он спохватился, испуганно взглянул на меня. – Или другое что? Вы не стесняйтесь. Я просто лучшее на свой вкус заказал. Я подтвердил, что буду ханский шашлык; мы заняли один из кабинетов. Невысокая, плотная девушка с темными волосами, в косынке, принесла графин водки, рюмки, стаканы, тарелки с овощами и зеленью. Потом лаваш, кувшин с чем-то красным. – Аварка? – решил я блеснуть знанием дагестанских национальностей. – Нет. – Виктор Федорович помрачнел. – Это кафе принадлежит кумыкам. Я не понял, хорошо это или плохо, на всякий случай кивнул. Выпили, пожевали лаваш и помидоры, и Виктор Федорович, предварительно тяжело и протяжно вздохнув, начал рассказ: – Очень мы вас ждали, очень надеемся на помощь. Никто, кроме Москвы, помочь нам, видимо, не в силах… Да и не хочет никто, если уж честно… В общем, нашему селу, Тарумовке, больше двухсот лет. Основано казаками, в том числе и моими предками, и они поставили здесь церкви. Одна из них, Андрея Первозванного, уцелела. В советское время была в запустении, но мы ее отреставрировали, и теперь выглядит как новенькая. – Да, – посчитал нужным вставить я, – красивая. – Мы старались… Деньги собирали, художники из Кизляра расписывали… Приход довольно большой – по праздникам полон храм… Все вроде бы хорошо, а… а нехорошо. Есть у нас женщина такая, Асият Газимагомедова, предпринимательница… Принесли шашлык и соус. Тарелки с шашлыком были странные: сверху смотреть – мелкие, а на самом деле высокие, сантиметров десять… Виктор Федорович продолжал говорить, я же пытался разобраться, что это за обман зрения такой. Наконец не выдержал: – Простите, а почему тарелки такие? Чтобы есть было удобней? – Что? – Ну, высокие… – А, – Виктор Федорович поморщился, отвлекаться на такую чепуху ему явно показалось обидным, – там кипяток. Чтобы баранина дольше не застывала. – Ясно. Извините, что перебил. – Да нет, я понимаю… Выпьем? – Не против. |