Онлайн книга «Московские тени»
|
Маркин сидит за столом, пьет маленькими глоточками крепкий чай. Перед ним на столе – тетрадь с начатой повестишкой и книга Кнута Гамсуна «Соки земли». Раньше Маркин не мог расстаться с «Голодом», теперь же – вот с этой. Раз пятый ее перечитывает. Та-ак… Честно говоря, писать нет особого настроя, единственное, что заставляет взяться за ручку, – ощущение какого-то зуда, и он не отпустит, пока не напишешь пару-тройку страниц. Привычка, что ли… Как сигарету, хе-хе, выкурить или зубы почистить. И Маркин открывает тетрадь, листает ее, бегло перечитывая некоторые кусочки текста, иногда почти машинально правя слова, вычеркивая лишнее. Ему не нравится то, что он написал в последнее время, но понимает – лучшего ему пока (или уже) не написать. И править вообще-то бесполезно. В конце концов он откладывает тетрадь, берется за Гамсуна. Закладкой служит календарь. Маркин смотрит на ровненькие, аккуратные столбики цифр-дней. Считает что-то, цокает языком. Затем перебирается на диванчик, что рядом с его рабочим столом, устраивается поудобней… * * * Телефонный звонок. Жена зовет Маркина. Он встает и идет в комнату. – Алло? – Здорово, Лёхан! – голос из трубки. Это однокурсник Маркина, переводчик Денис, правда, отчисленный еще с третьего курса; но отношения они поддерживают. – Привет, Дэн, – отвечает Маркин. – Как жизнь? – Жизнь идет, все четко, – голос до предела бодрый, создается впечатление, что Дэн при каждой фразе подпрыгивает. – У тебя-то на сегодня какие планы? – Да никаких… – На концерт не желаешь сходить? В клубе, возле «Курской» который, концерт неплохой обещают. Билеты по тридцатке всего. – Гм, – мнется Маркин, зачем-то интересуется, хотя точно знает, что не пойдет: – А кто играет? – «Наив», «Монгол Шуудан», «Пауки», вроде бы. – Да ну… – А какие ты хочешь? «Муммий Тролль» со «Сплином»? – Дэн смеется. – На них за тридцатку теперь не сходишь. – Настроения что-то нет никакого… – Пошли-и! Тыщу лет нигде не торчали. Я водки куплю, разогреемся! – Да что там делать, Дэн… – Поторчим в дэцел. Тут встревает жена: – Куда он зовет? Маркин отмахивается. Дэн продолжает уговоры: – Совсем, что ли, засох? Дава-ай, отвяжемся слегка, Лёхан. Так же нельзя! Надо время от времени… Водочки выпьем, поколбасимся. А? – Нет, не хочу, Дэн, – говорит Маркин решительно. – Думаю пописать посидеть… Позвони Борьке, оставь на вахте сообщение. Он поедет, скорей всего. Голос Дэна теряет свою бодрость: – Ладно, как знаешь. Зря, конечно… Звони, если надумаешь, я часов до четырех дома. – Угу… Пока? – Давай, плесневей! – И короткие гудки. Маркин кладет трубку. – Куда Денис тебя звал? – повторяет вопрос жена. – На концерт. – Сегодня? – Ну да… – Сходил бы, развеялся. – Да не хочу я! – Маркин еле сдержал раздражение. – Голова болит. * * * Подползла Дарья, стала карабкаться отцу на ногу. Упорная девка растет. – Тець! – говорит. «Отец», – наверное. Маркин улыбается, сажает ее на колени. – Поскакали? Начинает двигать ступнями вверх-вниз. Дочка визжит от радости. – Хороший у нас ребеночек? – спрашивает жена. – Нормальный. – Как это – нормальный? Самое гадостное слово «нормально»! Говори сейчас же: у нас самая замечательная девочка в мире. Ну? – У нас самая замечательная девочка, – повторяет Маркин почти равнодушно; играть с дочкой расхотелось. А Дарью очень интересуют его глаза. Тянет к ним указательный пальчик. Маркин отворачивает лицо. – Перестань, Даша, – велит жена. – Нельзя глазки трогать. Представляешь, – это уже к Маркину, – и себе прямо берет и трогает. Я сколько раз уже… Даша, нельзя! «Нельзя» – слово ей хорошо знакомо. Если не послушаться, мама может и в кроватку отправить. Сидеть там одной не хочется, поэтому Дарья убирает пальчик от папиных глазок… Покачав дочку еще немного, Маркин ссаживает ее на коврик, к игрушкам. Поднялся. – Что, пойдешь работать? – спрашивает жена. – Не знаю… На спинке кресла лежит программа телепередач. Маркин взял ее, стал изучать. – Совсем смотреть нечего, – говорит жена. – Единственное – по «ТВ-Центру» ночью «Горькая луна», Поланского фильм. Ты не видел? – У-у, – Маркин отрицательно мотнул головой. – Я слышала, хороший фильм. Надо обязательно посмотреть. – Уснем. – Можно днем поспать. Дарью уложу в два часа и сами приляжем на пару часов. Давай? Маркин снова почувствовал подкатывающую волну раздражения; сказал резко: – Я днем спать не могу! Ты же знаешь, кажется… Кладет программу обратно и направляется на кухню. – Алеша, а поцеловать? – напоминает жена. Маркин целует ее в подставленные губы. Елена закатывает глаза – дескать, ей очень приятно. * * * Появляется заспанный, но возбужденный Саша. – Сколько времени? – Бросился к холодильнику, глянул на часы. – Бли-ин, у меня же стрелка в двенадцать! Быстро одевается. – А позавтракать? – Не хочу. – Опять весь день на пустой желудок? – беспокоится Елена. – Хоть молока с батоном… – Да я опаздываю! Она ищет помощи у Маркина: – Леш, скажи ты ему… – Нужно перекусить, – говорит Маркин, – это займет-то десять минут. Гастрит наживешь. – Меня ждут, ехать далеко! – Саша зашнуровывает свои мощные ботинки, открывает дверь. – Я пошел. – Выскакивает в подъезд. – В три часа чтоб пришел пообедать! – кричит ему вслед Елена. – Слышишь? – Ла-адно! Она захлопывает дверь. Как раз и Дарья пришлепала на четвереньках в прихожую. – Опоздала, – мать берет ее на руки, – убежал братик. – А-я-я, – словно бы расстраивается ребенок; Маркин и Елена не могут удержаться – смеются. – Кстати, полы бы помыть, – затем говорит жена. – Дашка везде ползает, а грязь такая… Маркин усмехается: – Саша придет – пусть помоет. – Надо заставить. |