Онлайн книга «На черной лестнице»
|
– Конечно, любимый. О чем? – М-м… О наших отношениях хочу поговорить. – Он коротко взглянул на Марину и снова уставился на бокал, взгляд серьезный и твердый, сейчас это взгляд Бориса Эдуардовича, а в голосе – нерешительность. – Ты бы не хотела… у тебя нет желания все-таки сделать наши отношения более… м-м… Н-ну, оформить наши отношения? Время от времени Борис спрашивает об этом, точно проверяет ее чувство к себе; Марина научилась отвечать ему. – Борис, а как же твоя семья, дети? Вся твоя жизнь может развалиться, если начать ворошить. Ты же сам знаешь, как бывает… Не надо, милый. Нам же хорошо сейчас, вот так. Тебе хорошо? – Хорошо. Но… – И не надо «но»! Эти «но» всегда всё портят. Давай будем без них. Борис отставил бокал, посмотрел на Марину, лицо его помягчело. – Давай. – И хорошо! – Она куснула яблоко, махнула рукой. – Наливай вина, давай же выпьем как следует за нашу любовь! Выпили. Как будто стараясь оправдаться, Борис объяснил: – Вчера время выдалось… фильм посмотрел. Старый фильм, кажется, хотя и не видел до этого. Редко получается у телевизора посидеть. Там о человеке моих лет примерно, и он весь фильм бегает, разрывается между женой, любимой женщиной, дочкой, работой. И кругом он подлец какой-то… И, хм… – Борис грустно усмехнулся. – Не хочется на него быть похожим. – Ты и не похож. Нисколечко! – заверила Марина. – Во-первых, у того машины не было и мобильника, хи-хи, а во-вторых, его любовница дергала, а я тебя разве дергаю? – Она сменила шутливый тон на просящий. – Не надо, любимый, не забивай себе голову, ради бога. У тебя все хорошо, у меня – тоже. Не надо… Ну, если хочешь, если ты очень загружен сейчас, давай встречаться реже. Я не против, если так нужно. – Марина, – Борис поморщился, – я не в том смысле… А ты? Ты как? Тебе и о ребенке, наверное, думать пора, о… – Я думаю о ребенке. Я же тебе говорила: рожать буду в тридцать пять. – А не поздно? Первые роды… – Сейчас многие и позже рожают. Представь, как я сейчас с ребенком? Терять два года, как раз тогда, когда с работой все стало получаться… – Да, да, – кивал Борис, – понятно… Ладно, мурлысь, закончили, ладно… – И поманил ее: – Иди сюда. Марина пересела к нему на колени. – Не будем больше об этом, – попросила. – Не будем. – Обещаешь? – Честное пионерское! Без десяти одиннадцать снизу на мобильный позвонил шофер, и Борис стал собираться. – Ты не очень на меня обижаешься, милый? – Нет… Да за что я должен обижаться? И вообще, – Борис сдвинул брови, сжал губы, и, хотя он явно шутил, лицо стало страшным, – обида мужчину оскорбляет. Мужчина должен не обижаться, а сердиться. – Ой, улыбнись скорее! Он улыбнулся. – Всё было прекрасно, мурлысь, просто замечательно! И вино, и мясо, и оливки, и яблоко. И ты – самая лучшая женщина! – Да? Только не обманывай меня. Борис затянул галстук, Марина оправила воротник сорочки и обняла его. Борис прошептал ей на ухо: – Тебе я говорю всегда только правду, милая. Только правду. Не веришь? – Верю. – Она спрятала лицо на его груди и тут же отпрянула. – Что случилось? – испугался Борис. – Так… Да нет, показалось, что рубашку запачкала помадой. – У тебя не осталось помады, – Борис снова обнял ее, – всю помаду с твоих губ я стер своими губами… Да, кстати, как с финансами у тебя? – Нормально. – А точнее? – Тысячи три, кажется… – Ну, разве это нормально! Погоди. – Он вынул бумажник, достал из него двести долларов. – Вот, на эти дни. И надо счет тебе открыть… Всё из головы вылетает. – Не надо, не надо! – Марина отстранила деньги. – Тем более у вас там проблемы с газетой. – Хм, на мне лично эти проблемы вряд ли особенно отразятся. Держи, мурлысь, и не спорь. Марина взяла бело-зеленые бумажки, положила на стол рядом с бутылкой «Шардоне». – Что ж, – вздохнул Борис, – надо ехать. – А я спать лягу. Завтра начну готовиться к эфиру. Следующий у меня про лесные пожары. Представляешь, по всей России… – Слышал, слышал, мы вчера буквально выпустили большой материал. Можешь воспользоваться, хе-хе!.. В Марьине торф горит, рядом с нефтезаводом, жилые дома в трехстах метрах. – Ужас какой! – Да, мурлыська, сделай копию сегодняшней программы. Хочется посмотреть. Марина передернула плечами, точно ей напомнили о чем-то отвратительном. – Что там смотреть… В людей после таких программ верить перестаешь… – А ты не отчаивайся, милая, в людей верить при любых условиях необходимо. – Борис погладил ее по голове, как маленькую, готовую разреветься девочку, затем взглянул на часы. – Ох, побегу! Значит, в пятницу, в восемь? – Я тебя буду очень ждать. – Может, хочешь сходить куда-нибудь? – Пока не знаю. Придумаю – позвоню. Хорошо? – Звони, конечно. Я всегда твой. Ей послышалась в тоне Бориса неискренность, внутри сжалось… Нет, это просто из-за спешки он так сказал, ведь он опаздывает. – Беги, любимый. До пятницы! Ничего не забыл? – Вроде бы нет. Они обнялись на прощание, поцеловались. Борис ушел. Заперев дверь, Марина вошла в комнату. Включила большой свет и стала носить посуду на кухню. Вымоет завтра… Покрутила в руках подарок Бориса, карманный компьютер – пластиковая коробочка размером с пачку сигарет «Данхилл», экранчик, пять кнопочек, сбоку прикреплен стерженек-карандаш. Даже и не скажешь, что чудо техники… Деньги убрала в шкатулку: пусть полежат, менять их пока нужды нет, а курс доллара медленно, но повышается… Села в удобное плюшевое кресло, набрала номер телефона своего помощника. – Алло, Вадик? Добрый вечер! Узнал? Извини, что так поздно. Как тебе программа?.. Отлично?.. Нет, у меня другая оценка… Острота остротой, но ты видел, как люди-то реагируют? Для них это норма жизни, просто одна из профессий, действительно… А?.. Вадим, от тебя я не ожидала! Как это – большинство так живет?! Перестань чепуху пороть! Не надо, Вадим, а то я разозлюсь. Ладно, я вот что звоню: ты мне к пятнице запиши этот эфир, ладно? На обычную кассету. Надо тут кое-кому показать… Да нет, это личное… Сделаешь? Спасибо, Вадик, спокойной ночи. Марина положила телефон, поднялась. Медленно прошлась по комнате; спина ныла, ноги были тяжелыми, непослушными… Огляделась, сказала, будто вокруг нее кто-то стоял: |