Книга Пес и его поводырь, страница 45 – Леонид Могилев

Архандарик — длинное, двухэтажное здание с балконами, полуподвальным помещением, веревками бельевыми, на которых сушилась вперемешку разнообразная одежда.

Архандаричный отец, лет сорока пяти, веселый и желающий казаться строгим, встретил их в своей конторке с недоумением. В списках приезжающих они отсутствовали, как и должно было быть. Келья нашлась все же, после звонков по мобиле руководству и некоторых консультаций за закрытой дверью. Но прежде их усадили за стол и добрейший из отцов вынес две стопки водки и по кружке кваса.

— Утешеница. С дороги полагается. Вот, сухарика извольте.

В одну минуту отец расспросил о житье-бытье и городе Петербурге. Пес виртуозно излагал легенды за обоих, так что Саша дивился метаморфозе, произошедшей с хозяином. Речь того стала благообразной и метафоричной. Легко и непринужденно он касался духовных вопросов и так же виртуозно перескакивал на другие темы.

— Пошли в келью. Больше не нальют, — наконец пошутил он, и отец, удовлетворенный, оставил их со словами:

— Сейчас отдохнете с дороги, потом вечеря, короткая. Потом трапеза, потом немного отдохнете и опять в храм. Вам покажут.

Отец не узнал Пса. Лишь однажды мелькнуло какое-то воспоминание и ушло. Так, привиделось.

Двадцать третий номер кельи — это в самом конце коридора. Икона Святого Пантелеймона, две койки с пружинными сетками, чистые простыни, графин для воды и небольшая керосиновая лампа.

— Лампа есть, — обрадовался Саша.

— Здесь время византийское. То есть полночь при закате солнца. Свет в кельях выключают в восемь вечера по московскому примерно времени. Можешь прочесть объявление на стене. Приемники, фотоаппараты, магнитофоны, алкоголь, рубашки с короткими рукавами — все в прошлом. Это тебе не в Дафнии водку жрать.

— Кто бы говорил.

— А кто бы слушал. Попил я твоей кровушки?

— Прощаю я тебе.

— Что прощаешь?

— Ты же ближний? Вот я тебе и прощаю. А на том свете с тебя ремней нарежут. И за Дафнию, и за Кариес.

Саша мужал на глазах. Но только не менялся в главном.

Саше неумолимо хотелось помыться, но без инструкций Пса, совершенно блистательно разбиравшегося и в кабацком деле, и в духовном, а в каком еще и подумать страшно, это было затруднительно.

— Пес! Песка!

— Чего тебе?

— Я писать хочу…

Пес встал с койки, сделал свирепое лицо и ответствовал.

— Здесь нет ни Псов, ни других тварей. Я — брат Алексей, ты — брат Александр. Там, в храме, отцы и братья. Ты в церкви-то, что делал? В русской?

— Свечки ставил.

— Молился?

— Там, под иконами молитвы приведены. Я повторял. Читал про себя.

— Ну, хоть так… «Отче наш» не знаешь?

— Начало только…

— Выучишь. Будет время. А еще греческие молитвословы трактуешь. Балаган какой-то.

Они посетили санузел, совершенно комфортный, и душ, и прочее. Только вода холодная, но при жаре и треволнениях даже полезно. Брат Алексей отмылся, вычистил зубы, собрал грязное белье в пакет и сопроводил брата Александра назад, в келью.

Там ликбез продолжился.

— Православный храм делится на три части — алтарь, средний храм и притвор. Алтарь означает Царство Небесное. Христианские храмы строятся алтарем на Восток. Там восходит солнце. Алтарь — самая важная часть храма — здесь совершаются священнослужителями богослужения и находится главная святыня — престол, на котором таинственно присутствует сам Господь и совершается Таинство Причащения Тела и Крови Господней. Это особо освященный стол, облаченный в две одежды — нижнюю, из белого полотна, и верхнюю — из дорогой цветной ткани. На престоле находятся священные предметы, к которым могут прикасаться только священнослужители. Алтарь отделен особой перегородкой, иконостасом. Там иконы. В ней трое врат — средние Царские врата, потому что через них сам Иисус Христос проходит к чаше со Святыми Дарами. Боковые двери — диаконские. Сам понимаешь, для кого.

Звон била прервал лекцию — «Вечеря!»

— Ну вот, брат, пошли, время пришло.

— А, может, я это… тут побуду?

— Я тебе побуду. Пошли. Ты уже опытный.

Садилось солнце. Часы на башне показывали византийское время. По внутреннему двору потихоньку двинулась братия, к лестнице, наверх, прикладываясь к Силуану, Пантелеймону, Богородице. Приложился брат Алексей, приложился и брат Александр, сам себе изумляясь.

— Это церковь Покрова Богородицы, брат.

— Ага… — ответил Саша.

В храме еще светло. На скамеечках сидят старцы, совершенно прозрачные и тихие. На вид им лет по сто, а, может быть, так и есть.

— Это стасидии, брат, — шепнул Алексей, — если устанешь, можешь присесть. Дозволяется. Если совсем будет не в мочь, дам ключ, пойдешь в келию.

Алексей в череде монахов и паломников прошел малый круг и приложился к распятию, иконам, а Саша за ним. Он не понимал толком, зачем это и почему, однако делал все, вслед за своим то ли товарищем, то ли хозяином. Наконец они присели, за спиной у них — дедушка с тетрадкой, слева — компания паломников и монахи. Потихоньку началась служба. Основные события истории Ветхого Завета ожили и овеществились.

Алексей слушал стоя, изредка крестясь и наклоняя после голову. Саша делал то же самое. Полтора часа пролетело так, что он и не заметил. Померк свет за окнами, потихоньку братия потянулась из церкви, опять прикладываясь к иконам. Впрочем, делали это не все, как и не все крестились во время молитвы, о чем Саша решил спросить позже. Теперь путь их лежал в трапезную.

Все стояли возле своих мест. Трапезная, рассчитанная на несколько сотен монахов, была расписана, как храм. Места архиерея и игумена были во главе стола, чуть на возвышении. Посреди стола — большое изображение двуглавого орла с царской короной.

Саша рыскает по столу глазами. Маслины в мисках, винегрет, масло, хлеб, вода в кувшинах, суп в кастрюлях и второе в мисках. Греча с двумя огурчиками. Сравнивает с греческим монастырем и находит отличия в лучшую сторону. Наконец благословение на еду и питье получено, и все садятся. Монахи впереди, паломники в конце стола. Звенит колокольчик и чтец с возвышения, слева от начальников, начинает звонким голосом читать Жития Святых на этот день. Хозяин рядом, он и супу ему подливает, и меда паечку придвинул. Тут чайничек поднесли — какао. Саша приободрился. Звенит колокольчик, и все встают. Благодарственная молитва. После благословения все покидают стол.

Во дворе воздух просто чуден. Братия неспеша направляется в кельи.

— О чем думаешь, брат? — догоняет его Алексей.

— А рыбу они здесь ловят?

— А ты их сам спроси.