Онлайн книга «Наркокурьер Лариосик»
— …Где ж ее возьмешь-то, настоящую-то такую? — безнадежно поинтересовался Ваучер. — Они с неба, почитай, не валятся. Как Генриетта… — Сам знаю, — буркнул Мотор и поднялся. — Отолью пойду, скоро с птицефермы машина будет. С синюхой этой дохлой, что Аусвайс всегда просит. Сейчас глаза разлепит, скажет — бульон давай, из синеньких. Он скрылся за кустом, и там полилось. Внезапно струя прервалась — раньше положенного времени, если судить по выпитому, — потом все стихло… …Женщина продолжала молча смотреть на Мотора, вернее, на то место, куда он начал было отливать, и, пока он растерянно застегивал штаны, она так ничего и не собралась ему сказать. Теперь он тоже посмотрел на нее внимательно, и его взяла оторопь. Женщина эта выглядела просто удивительно, в смысле, потрясающе удивительно, в смысле, просто потрясающе, хотя понятно было, что за пятьдесят там уже есть… На ней был белый брючный костюм, двубортный, и фиолетовый шарфик на шее, шелковый, который отлично гармонировал с волосами, темными, с выраженной проседью по всей длине волос, собранных сзади в аккуратный пучок. Лицо тоже не могло не задержать на себе взгляд: умные спокойные глаза, даже более чем спокойные — рассеянно-спокойные, тонкий, с едва заметной горбинкой нос, тот, что принято именовать породистым, и, наконец, губы, тоже тонкие, с небольшой родинкой на верхней губе справа. На ногах, под краем брючных манжет, — изящные белые лодочки. То есть они были белые и, наверное, изящные тоже, но сейчас белый цвет их можно было только лишь угадать, да и то с большим трудом, учитывая местные свалочные, далеко не прозрачные гольфстримы, которые им пришлось, флотируя, преодолеть, чтобы добраться до точки Моторова энуреза. В руках у нее не было ничего… — Вы кто? — неуверенно спросил Мотор, не в состоянии оторвать от женщины глаз. — Вы зачем здесь? Женщина неуверенно пожала плечами и так же рассеянно подняла на него глаза: — А вы кто, простите? — Я — Мотор, — сразу ответил Мотор, закрепляя свое право на имевший место отлив утренней влаги, — местный. — Местный? — заинтересованно спросила женщина. — А это какое место? — Это — свалка, электроуглевская. — Он подумал еще и добавил: — Мы тут постоянно… — Кто постоянно? — снова странно спросила женщина. — Мы… Постоянно, — настойчиво повторил ответ Мотор. — Я, Ваучер и Аусвайс. — Аусвайс? — оживилась незнакомка. — Мне не нужен ваш аусвайс, мне необходимо знать все остальное. Я никак не могу уразуметь положение вещей. — Чьих вещей? — насторожился Мотор, почуяв неладное. — У нас нет ничего, уже проверяли на чужое, все время трясут. Вам чего надо-то? Она посмотрела на него задумчиво: — Красиво здесь, правда? — она закинула голову вверх и увидала верхушку сосны. — Вы не помните, я успела позавтракать сегодня? Мотор еще больше удивился: — Вы, чего, есть хотите, что ли? Она все смотрела и смотрела вверх: — Ну конечно, уже пора, полагаю. А что у нас сегодня, а то я совершенно все забыла, абсолютно все? «Может, она из санэпидемии, — подумал Мотор, — а тут дуркует вроде как?» Но вслух этого не сказал, а ответил по существу вопроса: — У нас бульон из синеньких будет скоро, как машина придет — наварим, а то у нас холодильника нет — держать, мы сразу с колес принимаем, чтоб свежей были… По вкусу… — Ему показалось, что он достойно выдержал хитрый закидон, и поэтому все, может, обойдется. — Вы, пойдемте, пойдемте, к нам пойдемте, туда, — он неопределенно махнул в сторону опушки. — Мы там, потому что… Женщина улыбнулась вежливой интеллигентской улыбкой — он еще помнил глазами — так в его лучшие времена улыбались при согласии чего-нибудь хорошие актрисы — и пошла за Мотором, комментируя его кулинарные прогнозы: — Любопытно, в высшей степени любопытно. Я обычно синенькие пеку сначала, потом кожицу отделяю, а затем с другими овощами — на цептер. У вас тоже цептер? Про бульон я, признаться, слышу впервые… — У нас все можно достать, — ответил озадаченный Мотор, выходя из леса. — Главное — знать, машина откуда… И с чем… — Они подошли к лагерю. — Вот, — сказал Мотор, указывая рукой на незнакомку, — вот как… — Здрасьте! — удивленно произнес Ваучер и кивнул на Мотора. — Это кто такое? — Так, это мы с вами синенький бульон будем, значит? — весело спросила женщина. — Кого? — еще больше удивился Ваучер. Он еще хорошо не протрезвел после «Завалинки», первой — которую целиком, и второй — початой с горла почти до низу, но не до самого. — Это женщина, — объяснил Мотор непонятливому другу. Поскольку он успел в отличие от него отлить первую перекись алкогольного градуса, то был несколько трезвее, и дополнил рассказ: — Из лесу вышла. К нам… — К нам? — переспросил Ваучер. — Сама пришла? — и теперь уже оглядел ее с ног до головы. А, оглядев, присвистнул. — Погоди, Мотор, так это ты про нее давеча толковал-то — для покоя натуры чтоб, настоящую? А? Мотор обратился к неизвестной и предложил: — Да вы присаживайтесь сюда, присаживайтесь лучше. Все поустойчивей будет, чем стоять-то. Дама улыбнулась и присела на ватник, прямо перед их норой. — Кличут-то как тебя, милая? — исключительно, как ему показалось, вежливо спросил незнакомку Ваучер. — И по батюшке тоже. — А вы что, не знаете разве? — искренне удивилась женщина. — Как это могло случиться? — Погоди… — Мотор остановил Ваучера, — не про то интересуешь. — Он налил белого на полстакана и протянул гостье: — Выпейте «Завалинки». Это хорошо вам будет сейчас. Из стеганого. Для памяти… Дама улыбнулась, благодарно качнула головой, изящным жестом перехватила стакан и выпила легко, без последующего звукового сопровождения. — Стеганого? — уточнила она. — Вы что имеете в виду? — Я имею, — попросту стал объяснять Мотор, — что он стеганый, стакан этот вон, — он перехватил у дамы пустую посуду и провел пальцем поперек граненых ребер, — потому, что еще голый есть. Гладкий который, без ребер, как в поезде дают, в скором. Тот хуже — ломкий. Женщина клюнула носом, не довыяснив последней особенности тарной характеристики. — Теперь спать, — сказал Мотор и жестом остановил собравшегося что-то сказать Ваучера. — Вон туда, вон, — он приподнял брезентовый полог, взял даму под руку и пропустил вперед. — Ложитесь и отдыхайте с богом, одеялку возьмите, там она есть… — Спокойной ночи, дорогой, — раздался изнутри гостьин голос, и она сразу затихла. Коллеги по приключению посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, закурили. Ваучер — через дыру, в бок, а Мотор — прямо, по-обычному. — Ну, ты дае-е-е-ешь, — изумленно протянул Ваучер. — Ну, прям народный арти-и-и-ист. Этот, как его… У которого баба пропадает… Кио, бля! Вспомнил! |