Онлайн книга «Ключ для пешки»
|
Водитель внес в дом чемоданы. — Я так рада… — Наташа тепло обняла тетку. Она очень ее любила. — А уж я как рада, Наташенька! Я так соскучилась… Федя! Здравствуй, мой дорогой! — Ангелина Андреевна радостно улыбалась. — Здравствуйте, Ангелина Андреевна! — Боже, как ты вырос! Совсем уже мужчина. Дай-ка я на тебя посмотрю. Красавец! От девочек-то, наверное, отбою нет? На Федином лице промелькнула недовольная гримаса. — Ладно, ладно, не смущайся. Хороший у тебя сын, Наташ. Надо вам с Олегом второго родить. — Да поздно уже, Ангелина Андреевна, — с едва заметной ноткой сожаления в голосе ответила Наташа. — Какое там поздно! В твои-то годы… У Олега ведь своих детей не было, с малышами не возился. Может, потому и сидит в нем эта резкость. Он ведь по натуре своей человек очень добрый. Нутро у него хорошее. Услышав эти слова, Федя криво улыбнулся. Прошли в гостиную. — Красота! Дизайнер оформлял или сами? — Дизайнер. У самих руки не доходят. — Ну очень хорошо! С душой сделано, — Ангелина Андреевна оценивающе осматривала елку. — Наташенька, я пойду посплю немного с дороги, себя в порядок приведу, а потом поболтаем обо всем. И пойдем пройдемся по магазинам. Соскучилась по России — жуть. Олег где сейчас? — На работе. Он рано уходит. — Да, да… Как всегда. Наташа проводила тетку в комнату для гостей. Федя ушел к себе. Наконец можно немного расслабиться. Каникулы!!! И надежда, что хоть Новый год отметят по-человечески и Олег не будет к нему цепляться. А потом — в лагерь. Все равно лучше, чем в одном доме с отчимом. В предпраздничной суете всем было не до Феди, и, предоставленный сам себе, он наслаждался долгожданным отдыхом и свободой. Напряженные недели учебы, подготовки к конкурсу и репетиций группы вымотали его до предела. Сил не оставалось уже ни на что. Два дня Литвинов просто отсыпался, валялся у телевизора и просиживал за видеоиграми. Благо никто не трогал. Незаметно приблизилась новогодняя ночь. В одиннадцать вечера все-таки успели сесть за стол. Гостей не приглашали, праздник решили отметить в узком семейном кругу. Мать заставила Федю надеть костюм. Ангелина Андреевна не представляла себе праздник, даже домашний, без вечерних платьев и смокингов. Еле расчесав вечно спутанные кудри, Литвинов спустился вниз. Сел в угол стола, поближе к тетке и подальше от Олега, поправил бабочку, мертвой хваткой сдавившую горло. Ангелина Андреевна с улыбкой оглядела подростка: — Наташ, ну ты посмотри, как ему костюм идет! На бал можно отправлять. Вот все смотрю на него и не понимаю, как такое сочетание могло получиться: глаза как уголь, черные, но блондин… Ладно, не злись, не буду, — приняв во внимание выражение Фединого лица, тетка тактично не стала развивать тему. Юноша отвел взгляд куда-то в сторону. Он терпеть не мог, когда тетка начинала подобные разговоры. Горничная зажгла свечи. По традиции проводили старый год и теперь, за оживленными разговорами, не спеша поглощали изысканный ужин. Без пяти двенадцать. Разлили по бокалам шампанское… Под бой курантов Федя загадал только одно, самое важное, но, наверное, несбыточное желание. — С Новым годом! — С Новым годом! Все радостно друг друга поздравили. Началась обычная праздничная суета: пожелания, подарки, тосты, смех, непринужденные разговоры… К Феде пришло ощущение чего-то очень теплого и родного, такое… абсолютное счастье, возникающее, когда тебе хорошо и уютно, рядом близкие и ты с головой погружаешься в маленький и в то же время бесконечный мирок, в котором сейчас праздник. Даже присутствие Олега не могло разрушить это волшебное чувство. Почему-то и Олег воспринимался сейчас как часть этой совершенной, удивительной системы, называемой «семья». — Федя, ну-ка расскажи мне, как твои занятия музыкой? — спросила Ангелина. — Ты ведь музыкальную школу уже окончил, наверное? — Окончил. Но сейчас еще в восьмом классе остался. — Вот это правильно. Дальше планируешь учиться? Федя мрачно взглянул на Олега, тот счел нужным вмешаться: — Ангелина, ну что он с этой музыкой заработает! Нищенская, бесперспективная специальность. Ни о чем. — А он ко мне переедет, — парировала тетка. — У нас музыканты живут прекрасно. И зарабатывают ничуть не меньше тебя. Олег промолчал. — Сыграй что-нибудь, Федя! Порадуй старую тетку, а? Олег позеленел от злости, но сдержался. Федя, довольный тем, что можно безнаказанно вызвать у Олега неприятные эмоции, быстро поднялся к себе и притащил в гостиную синтезатор. Сейчас почему-то все воспринималось немного иначе, чем обычно, и Федя, сев за инструмент, выдал несколько лучших собственных композиций, добавляя, как всегда, много импровизированных аккордов и пассажей. Когда отзвучал последний аккорд, юноша взглянул на тетку и увидел слезы в ее глазах. — Что это за музыка, Федя? — спросила Ангелина Андреевна. — Очень красивая… Почему я ее не знаю? До Феди только сейчас дошло, что он сыграл. Подросток сильно смутился и тихо выдавил из себя: — Да это так… моя… музыка… — То есть… ты сам это написал?! — Ну да… Тетка повернулась к Олегу. Тот был несколько удивлен и озадачен. На самом деле он впервые услышал Федину игру, и ему… понравилось. Действительно понравилось. — Олег, ты, конечно, не музыкант, но сердце-то у тебя есть? — Ангелина строго взглянула на племянника. — Не видишь, что это дар Божий? Наташа… Я вас не понимаю. Я бы давно его в Москву учиться отвезла. Наташа подняла на сына растерянный взгляд: — Это написал действительно ты? Юноша утвердительно кивнул. — Федя, ты никогда мне не говорил, что пишешь музыку… — Вот ничего себе! — Ангелина говорила шутливо-строгим тоном. — Мамаша! Хоть немного интересуешься, чем у тебя сын занимается? — Нет, ну… Они там создали какую-то группу… Федя до ночи пропадает в гараже, а я ведь действительно ни разу не слышала, что они там играют! — Федя, сыграй-ка еще разок. Пожалуйста. Вдохновленный успехом, Федя развернулся к клавиатуре. Чуткие пальцы коснулись клавиш, и снова комната наполнилась звуками, которые так долго жили и созревали в сердце, а сейчас воплощались в удивительных, затрагивающих самые глубокие струны души, мелодиях и гармониях… Когда юноша закончил играть, Наташа плакала. Олег, насупившись, машинально передвигал вилкой в тарелке кусок мяса. Вид у него был потерянный и виноватый. У Ангелины Андреевны блестели глаза, она задумчиво глядела на пламя свечи, живописно облепленной стекающими восковыми наростами, точно застывшим снегом. |