Онлайн книга «Без гнева и пристрастия»
— В этом городе не умеют хранить секреты. — Держи рот на замке, — предупредил Ян. — Так точно, мой комиссар! — ухмыльнулся я. Нервы, это все нервы. В пакете лежали наручники. Обычные на вид наручники, за небольшим исключением: один из браслетов был разорван, на втором засохли ошметки кожи и куски плоти. Если кто-то из детективов спустился с задержанным в подземку и того прямо вагоне скрутил приступ, на полицию не просто выльют ушат помоев. Полетят головы. И не рядовых исполнителей; на этот раз отдуваться придется начальству. — Не паясничай! — потребовал Навин. — Надо выяснить, кто из наших ехал в этом вагоне. Установим личность полицейского — выйдем на беглеца. — Не все так просто, — покачал я головой, — большинство тел изуродовано до полной неузнаваемости. — Сделай что-нибудь! — потребовал Ян и встряхнул пакет. — А я попробую отследить наручники по серийному номеру. — С людьми в вагонах что делать будем? — напомнил я. — Заканчивайте с телами, и отгоним состав в депо, — решил Навин и зашагал к лестнице. — Так мы продолжаем? — уточнил помощник коронера. — Одну минуту, — попросил я и отошел к кабинке телефонного аппарата. Набрал рабочий номер, а когда Алан Портер поднял трубку, обрисовал ему ситуацию и попросил посмотреть материалы по вчерашнему убийству. Потом с тяжким вздохом отправился сортировать фрагменты тел. Черт бы побрал эту работу… Очистили вагон в итоге только через час. К этому времени у меня от выкуренных сигарет во рту стояла мерзкая горечь табака, руки дрожали и хотелось напиться вдрызг. Просто запереться у себя с ящиком дешевого виски и не появляться на людях как минимум пару дней. Что выводило из себя больше всего — никакого толка от моего участия в осмотре тел не было. Впустую потраченное время и нервы. Без подобного опыта вполне мог бы и обойтись. — Позвоните, когда будет готово заключение по вагону, — сунул я визитку криминалисту и вновь отошел к телефонной будке. Набрал рабочий номер Яна Навина, но дивизионного комиссара не оказалось на месте. Тогда поднялся на улицу, выскользнул за полицейское оцепление, у которого по-прежнему толпились газетчики и жители окрестных домов, и зашагал прочь от карет скорой помощи и полицейских автомобилей. Вскоре заметил на противоположной стороне вывеску бара, перебежал через проезжую часть, толчком распахнул дверь и шагнул внутрь. — Два двойных виски. Чистого, — предупредил бармена, проходя в уборную. Открыл кран, умылся, постоял немного, наблюдая в зеркало за медленно стекавшими по лицу каплями. Потом вытерся, пригладил волосы расческой и вернулся в бар. Когда я уселся на высокий стул, то первым делом наставил палец на господина в темно-сером плаще и матерчатой кепке и предупредил: — Ни слова! — потом влил в себя стаканчик виски и взял второй. — Этот разве не для меня? — удивился Кай Дворкин, криминальный репортер «Осеннего вестника» и мой хороший знакомый. — Нет, — отрезал я и выпил. Слегка отпустило. Слегка. — Бутылку этого пойла, будьте добры, — попросил тогда Кай бармена и выложил перед собой мятую двадцатку. Забрал бутылку и спросил: — Присоединишься? Я только рукой махнул. Мы перебрались за угловой стол; Дворкин разлил виски по стаканам и участливо поинтересовался: — Совсем плохо? — А сам как думаешь? — буркнул я и закурил. Затянулся, выдохнул к потолку струю дыма, снова хлебнул виски. — Никак не думаю, — ответил Кай и достал мятую пачку папирос: — Чтоб ты знал, я привык оперировать фактами, а не догадками. — Брось! — фыркнул я и стряхнул пепел, попутно убедившись, что до карандашной черты на белой бумаге остается еще как минимум пара затяжек. — Не намерен сейчас говорить об этом. — Ты разбиваешь мне сердце! — оскорбился газетчик, потер крупный нос и выпил. — Весь город гудит! Люди боятся спускаться в подземку! — Боятся? Не иначе из-за врак таких вот, как ты, бумагомарак, — фыркнул я, последний раз затянулся и вдавил недокуренную сигарету в дно пепельницы. — Так позволь донести до людей правду. — Правда — это не по моей части. — Виктор! — потерял терпение газетчик. — Только вчера я по твоей просьбе перерыл весь архив газеты и даже не спросил, зачем понадобилась информация о Шарлотте Ли… — Можно подумать, новость о ее убийстве прошла мимо тебя… — Но почему расследованием банального убийства занимается специальный дивизион? При каких обстоятельствах была застрелена племянница члена городского совета, раз это дело отдали тебе? Виктор, чтоб ты знал — я очень хорошо умею делать выводы. У меня логическое мышление. — Забудь про Шарлотту, — попросил я и допил остававшееся в стакане виски. — Когда появится что-то конкретное, узнаешь об этом первым. Дворкин выдохнул струю папиросного дыма и уставился на меня через зависшую меж нами пелену. — Что стряслось в подземке? Сущность прорвалась в вагон? Не выдержала защита? Сколько жертв? — Хватит, Кай, — поморщился я и разлил по стаканам остатки пойла. Несмотря на выпитое, голова оставалась ясной-ясной, мысли не путались, и делиться служебной информацией с приятелем не было ни малейшего желания. — Мне нужно хоть что-то! — заявил тогда газетчик, пододвигая к себе стакан. Дворкин подался вперед, тяжело навалился на стол и прошептал: — Виктор, от тебя ведь не убудет… Я задумчиво посмотрел на него и столь же тихо ответил: — Это был не прорыв. — Бомба? — Нет, не бомба. — Тогда что? — Не знаю. — Не знаешь? Ты?! — Полагаю, всему виной трагическое стечение обстоятельств, — заявил я и допил виски. Внутрь будто жидкий огонь провалился. — Виктор! — перехватил меня за руку газетчик. — Ты ведь не морочишь мне голову? — Даже в мыслях не было, — ответил я и в свою очередь спросил: — Не в курсе, стачка профсоюза транспортников еще продолжается? — Профсоюзные деятели имеют к этому какое-то отношение? — насторожился Кай. — Думаешь, я кинул бы тебе такую кость, будь это так? — Не кинул бы, — вздохнул Дворкин и сообщил: — Да, стачка так и продолжается, а что? — Это личное, — отмахнулся я, поднялся из-за стола и надел шляпу. — Позвоню. — Очень на это рассчитываю. — Не сомневайся даже, — усмехнулся я, вышел на улицу и снова закурил. |