Книга Клим Первый, Драконоборец, страница 36 – Михаил Ахманов

– Узилище вернуть Закеше, а мастеру Авундию сделать укоризну, – пробормотал градоначальник.

– Укоризны мало, – не согласился блюститель Астрофель. – Надо пени наложить. А пойдет на это все золото, что прислано Авундием в казну.

– И еще столько же, – добавил Хапача.

– Верно мыслишь, казначей, – произнес Клим. – А что насчет телесных наказаний? Как заметил сир Ардалион, мастер Закеша ждет и надеется.

– Я бы советовал воздержаться, – подал голос маг. – Странное золото у этого Авундия, но все же золото… Казну он наполнил, а посему можно даровать ему прощение от государя и выслать из столицы куда-нибудь подальше – скажем, к гномам или в Огнедышащие горы. Не надо с ним связываться.

– Он был со мною непочтителен, – напомнил Клим. – Так что я склоняюсь к идее мастера Хапачи: еще столько же и никакого прощения. А ты что скажешь, сир Ротгар?

– Я бы наведался к башне с братьями-рыцарями, вышиб дверь, повязал крысеныша и всех его приказчиков, а бумаги и монету, какая найдется, вывез во дворец, – молвил военный министр. – Это для начала, а как будет злодей повязан, можно о деньгах потолковать – столько или два раза по столько. И пока идут те разговоры, пусть мастер Закеша огонь разводит да клещами щелкает.

Клим оглядел советников. Астрофель и Хапача одобрительно кивали, Тигль не возразил ни слова, но Дитбольд, казалось, пребывал в сомнении. Он сопел, оглаживал бороду, дергал воротник камзола, потом сложил руки на животе и откашлялся:

– Кгхм… Вышибить, повязать, потолковать… Напомню, однако, что Авундий сей – колдун и повязать его не просто. Не все такое, каким кажется, сир Ротгар. Вдруг в шердана перекинется или драконом обернется?

Рыжеволосый рыцарь усмехнулся:

– Шердану пустим кровь и дракону тоже – если он, конечно, небольшой. А если огромный… Тут нужна помощь чародея. Пойдешь с нами, сир Дитбольд? Если государь позволит?

– Пойду. – Дитбольд посмотрел на короля. – Твое слово, мой господин.

– Двум медведям тесно в одной берлоге, – произнес Клим. – Берите его, а о наказании мы с судьей подумаем. И с операцией этой тянуть не будем. Назначим ее на…

Шум и громкие голоса в коридоре, где стояла стража, не дали ему закончить. В двери просунулся Омриваль – глаза как два синих блюдца, губы дрожат, волосы взлохмачены.

– Гонцы, твое величество! Три гонца, с востока, запада и севера! Срочные вести!

Скрипнули кресла, раздался шелест одежд, загремели доспехи Ротгара – советники, как один, повернулись к Омривалю. Даже дряхлый архивариус в бороде и почтенных сединах отодвинул корзину и уставился на юношу.

– Что за вести? – спросил Клим. – Надеюсь, орки и гоблины по второму разу нас не беспокоят? И киммерийцы в набег не собрались?

Глаза оруженосца распахнулись еще шире.

– Нет, государь! Но едут к нам послы со всех сторон. Эльфы уже у городских ворот, а гномы и нехайцы будут к вечеру.

Советники загомонили:

– Послы! Прослышали о победе государя, испугались!

– Едут поклониться! Даже эльфы! Те еще гордецы!

– Почет желают оказать. А когда Рипель правил, знать нас не хотели!

– Ну, теперь-то мы потешимся! И дань взыщем за восемь лет!

– С гномов можно и за десять, не обеднеют!

– Нехайцы договор порушили. Теперь пусть откупаются!

– Пусть князек их явится к государю и преклонит колено!

– Может, князь и едет… Что гонец сказал? Большое ли посольство?

Клим стукнул ладонью по бахбуковому подлокотнику:

– Тише, милорды! Понимаю вашу радость, но гостей нужно принять, выслушать, а затем еще и проводить. С соблюдением дипломатического протокола. Какие будут предложения?

– Большая королевская аудиенция… – произнес тощий блюститель покоев, и по его лицу скользнула мечтательная улыбка. – Сорок герольдов, сорок трубачей и вся столичная знать. Кавалеры в бархатных камзолах, дамы в бриллиантах и шелках. Новые ливреи слугам, шутов нарядим гномами, плясуний – эльфийками, почитай, без всего… то есть голышом, но в ожерельях.

– Турнир устроим, – предложил сир Ротгар. – Турниры освежают кровь. Братья-рыцари против нехайцев, эльфов и остального света.

– Пир и народные гулянья, – сказал градоначальник, облизнувшись. – Благородному сословию вино и каплунов, черни пиво и свинину. Королевский проезд и площади украсим зеленью, пустим жонглеров, чтоб развлекали народ. Еще можно ведьму сжечь, очень полезное зрелище… Сир Ардалион, найдется у нас ведьма?

– Как не быть, сир Тигль. Только что одна подвернулась – рыжая, молодая и в теле.

Клим хмыкнул, поднялся и шагнул к окну. В городе уже праздновали с неделю, не дожидаясь пиров, турниров и государева соизволения. В замок доносился гул толпы на центральных улицах, слышались лихие выкрики и грохот, с каким вышибали у бочек дно, дробь барабанов, звуки рожков и песни, что горланили охмелевшие. Гуляли дембеля, победоносные воины – святое дело, не запретишь! Случались драки, но, к счастью, без поножовщины, и за семь дней ничего не сожгли, ни жилья, ни кабака, ни лавки.

Клим повернулся к советникам и сказал:

– Значит, так, бояре: Авундия взять сегодня и мне доложить. Что до гостей, то турниров и пиров устраивать не будем и без плясуний голых обойдемся. Эльфам дам аудиенцию, как только пожелают, – мы их должники, и золото надо вернуть без промедления. Гномы и нехайцы пусть подождут. Пренебрегли они нами в годину бедствий, так что победу мы и без них отпразднуем. Будут настойчивы, встречусь с их вождями, но без помпы, здесь, а не в тронном зале.

– Дозволь спросить, государь, – промолвил Астрофель диц Техеби. – У эльфов есть свой дворец в Королевском проезде, а гномы, когда наезжают к нам, живут у Татака на Рыночной площади – он кабак держит с мерзкой гномьей кухней, и потому…

– Знаю, – буркнул Клим. – Все кабаки в столице, а также таверны и харчевни мне уже ведомы. Так в чем вопрос?

– Нехайские послы, люди знатные, всегда селились в замке, ели и пили за королевским столом и брали лошадей в королевской конюшне. А сейчас как прикажешь?

Клим призадумался на секунду, потом сказал:

– На сей раз такого не будет, пусть живут в постоялом дворе. Спросят почему, скажи прямо – это знак королевской немилости. И еще скажи: друзья познаются в беде. – Он обвел взглядом советников, кивнул Ротгару и молвил: – Вы свободны, сиры. А королевского судью прошу задержаться.

Когда придворные вышли, он велел Омривалю подать вина и своей рукой налил чашу Ардалиону.

– Поздравляю, граф, дознание ты учинил отлично. Возьми золота в казне, награди помощников и себя не забудь.

– Благодарствую, твое величество. Помощников награжу, а сам я и так не беден, и кроме чаши, тобой наполненной, – судья поднял серебряный сосуд, – мне награда не нужна. Вира лахерис, государь!