Книга На руинах, страница 119 – Галина Тер-Микаэлян

Женя, уже открывший дверь и ступивший в прихожую, замер на месте, и в его голове завертелись тревожные хмельные мысли:

«Милиция? Устроили засаду, пока меня не было и ждут».

Он заколебался, занервничал, не зная, что делать, потом сообразил все-таки, что милиция особо ждать не станет — давно бы выскочили и загребли.

«Может, грабители?»

При мысли о грабителях ему стало немного спокойней. Он широко распахнул двойные входные двери, чтобы оставить себе открытым путь к отступлению, встал на пороге комнаты и, щелкнув выключателем, громко крикнул:

— Кто здесь?

Зойка, затаившаяся в шкафу, естественно, отвечать не стала. Она старалась не шевелиться, лишь зажала нос еще и второй рукой — чтобы опять не чихнуть. Постояв немного, Женя увидел распахнутую балконную дверь и с облегчением вздохнул.

«Это ее сквозняком распахнуло, когда я вошел, от этого и затрещало — на улице ветер жуткий. Нет, мне точно нельзя пить, иначе чертики начнут мерещиться».

Он прикрыл балкон, с досадой отметив, что ветром сломало прогнивший косяк, потом направился в прихожую запереть входные двери и замер на месте — перед ним стоял человек, и за спиной его маячило еще несколько фигур.

— Извини, Евгений, что я без звонка и стука, — насмешливо проговорил вошедший, — но у тебя все двери распахнуты настежь.

— Я… это… здравствуйте, я… я только вошел и…

Женя в растерянности попятился, его гость усмехнулся.

— Я знаю, что ты только вошел, мы за тобой следили. Можно к тебе?

— Да, конечно, я… Заходите, шеф, пожалуйста, садитесь.

Сделав знак своим людям ожидать в подъезде, человек прикрыл входную дверь, направился в комнату и сел за стол. Женя, последовав за ним, осторожно опустился на краешек стула. Зойка, уже принюхавшаяся к нафталину, приникла к щели в дверце шкафа и чуть не ахнула — припозднившийся гость был ей знаком. В последний год лицо его часто мелькало на экранах их местного городского телевидения, кроме того, как намекнул Жак, заниматься журналистом Артемом Дорониным ей пришлось тоже по приказу этого человека — бизнесмена по фамилии Самсонов.

— Как я понял, ты стал избегать встреч со мной, — ровным голосом сказал гость, — на вчерашний день я приказал тебе быть в Москве и там со мной встретиться, но ты сообщил, что приехать не сможешь.

— Да, шеф, извините, — слегка придя в себя, ответил Женя, — вчера у меня был доклад в ведущей организации — сами понимаете, я никак не мог приехать.

— Понятно. Значит, все в порядке, и никаких причин для беспокойства у меня нет?

Тон бизнесмена был настолько странным, что у Жени душа ушла в пятки — неужели пронюхал про махинации с деньгами дагестанских кооператоров? Он решил не лезть на рожон и затронуть эту тему первым.

— Сознаюсь, шеф, я в последнее время был так занят, что не смог вовремя расплатиться с нашими людьми в Дагестане. Но в самое ближайшее время я…

Самсонов вскинул кверху бровь и покачал головой.

— Не расплатился с людьми? Это нехорошо, я всегда говорил, что точность и своевременность оплаты счетов определяют степень респектабельности бизнесмена. Если ты не мог сделать это сам, нужно было сообщить мне. Где деньги?

— Они… у меня. Вот.

Торопливо открыв книжный шкаф, Женя порылся и вытащил знакомую Зойке толстую пачку долларов. Она при этом так тяжело вздохнула в шкафу, что чуть не раскашлялась. Самсонов взял пачку и небрежно сунул себе в карман.

— Я сам рассчитаюсь с этими людьми, — сказал он, — но сюда я пришел говорить о другом. Что ты сделал с Дианой?

Если прежде Самсонов был еще не до конца уверен в виновности Жени, то при виде смертельной бледности, покрывшей лицо молодого человека, у него исчезли последние сомнения.

— Я… я же говорил вам… я отвез ее…

— Ты никуда ее не отвез, она уже больше не возвращалась домой, и ты это знаешь.

— Я не знаю, куда она пошла потом! — срывающимся голосом закричал Женя. — Я довез ее до дома и оставил, откуда мне знать, что было потом?

— А это что? — на ладони Самсонова лежал, причудливо переливаясь в свете старинной люстры Ады Эрнестовны, бриллиантовый кулон. — Это было на ней, я подарил это ей в тот день, когда ты ее убил.

В глазах Жени мелькнул страх — он только теперь вспомнил про кулон.

— Я не…

— Ты изнасиловал ее, потом испугался и задушил. Кулон завалился за сидение, когда вы боролись. На сидении машина была ее кровь — она была девушкой. Не пытайся отпираться, все против тебя. Именно поэтому ты не приехал на похороны жены твоего дяди — ты, убийца Дианы, не в силах был посмотреть в глаза ее сестре и брату. И не рассказывай мне про доклад, по уважительным причинам его можно было перенести.

Неожиданно Женя успокоился.

— Хорошо, шеф, — с легкой иронией в голосе проговорил он, — вы считаете, что так было — пусть так и будет. Я знаю, что девчонка вас особо не интересовала. Сначала я подумал, вы подарили ей кулон в награду за отданную девственность, так сказать, но потом понял, что это просто была причуда богатого человека. Чего вы хотите? Вам хочется повязать меня этим по рукам и ногам? Я прекрасно знаю, что вы собираете компромат на всех сверху донизу, чтобы потом люди плясали под вашу дудку, как марионетки. Хорошо, вяжите меня, я ваш раб.

— Ладно, — усилием воли подавив нахлынувшее бешенство, спокойно ответил Самсонов, — тогда пиши признание.

— Какое признание?

— Во всех подробностях, как ты это сделал — от начала до конца.

— Понятно, хотите иметь компромат в письменном виде. Ладно, напишу, только это не так интересно, как вы полагаете. Я не маньяк, она сама меня раздразнила, как мальчишку. Я сдуру полез к ней, она меня ударила. Я разозлился, решил ее проучить — не думал же, что она с вашим бриллиантом все еще девица. Потом, конечно, извинялся, даже просил выйти за меня замуж, но она взбесилась, заявила, что пойдет в милицию, полезла из машины. Я поймал ее за волосы или за шею, не помню уже, потянул, ну и… что-то хрустнуло. Смотрю — она мертвая. Пришлось скрывать следы.

— Пиши, — сквозь зубы процедил Самсонов, — все, что ты мне сейчас рассказал, изложи в письменном виде.

Внимательно перечитав написанное признание, он сложил его вдвое и спрятал во внутренний карман пиджака.

— Ну, и что дальше? — Женя старался говорить насмешливо, но голос его слегка дрожал. — Говорите, что я должен сделать — я сделаю.

— Дальше ты сядешь в тюрьму и за все ответишь, завтра я передам эту бумагу следователю, который занимался этим делом.

— Я… да вы… Да я вас лучше убью!

— Сидеть! — ледяным голосом произнес бизнесмен, и в лицо Жене глянуло черное дуло пистолета, — я еще не до конца ответил на твой вопрос — что я сделаю дальше. Дальше ты сядешь, и с тобой будут обращаться так, как обращаются на зоне с насильниками — я приложу все усилия, чтобы тебе не делали поблажек. Станешь удобной подстилкой для лишенных женщин маньяков, воров и убийц.