Книга На руинах, страница 137 – Галина Тер-Микаэлян

Женщина, не отреагировав на его сарказм, дружелюбно улыбнулась.

— Естественно, я видела господина Самсонова, когда мы с мужем подписывали с ним договор по найму.

— И каковы здесь ваши обязанности?

— Мой муж — инженер, занимается коммуникациями, а я работаю в службе сервиса. Обедайте, не буду вам мешать.

Вернувшись за подносом, она расстроилась, увидев, что обед остался почти нетронутым. Сергей извинился:

— Простите, но после самолета у меня всегда пропадает аппетит. В каком доме находится мой племянник?

— Вас к нему отвезут, автомобиль ждет у входа.

Женя лежал на специальной кровати, позволяющей зафиксировать положение искалеченного тела и уменьшить боль. Сергей опустился на стул рядом с племянником, внимательно вглядываясь в его отекшее от медикаментов лицо. Медсестра, чтобы не мешать им, вышла, унося с собой судно.

— Дядя Сережа! — Женя двинул головой и застонал от пронзившей его боли.

— Ничего, терпи, — мягко произнес Сергей, — со временем боль пройдет, ты сможешь даже сидеть.

— Ты все знаешь? Он тебе рассказал?

— Да. Ты действительно убил его дочь?

— Не притворяйся, ты не понял, кто такой Самсонов?

— Как я мог это понять? Поэтому я тебя и спрашиваю.

— Ну, и иди к черту, сам во всем разбирайся! Достань мне яд, слышишь! Я не хочу жить, помоги мне умереть, умоляю!

Подождав, пока он перестанет кричать, Сергей сказал:

— Перед отъездом сюда я звонил Эрнесту и Маше, рассказал о случившемся.

— Они… все знают?

— Нет, я только сказал им, что ты попал в аварию. Думаю, им можно и не говорить… всего. Но ты должен знать, что ты не одинок, мы все вместе постараемся сделать для тебя все возможное.

Женя закрыл глаза и с минуту лежал неподвижно.

— Не нужна мне ваша забота, ненавижу вас всех, — с неожиданной злостью произнес он, и по лицу его потекли слезы. — Их ненавижу и тебя тоже ненавижу, не хочу никого из вас видеть!

Вздохнув, Сергей наклонился над ним и коснулся губами бледного влажного лба.

— Поправляйся, — сказал он, — что бы ты ни натворил, это все уже в прошлом.

— Да, для меня! — голос Жени прерывался от боли и ярости. — Потому что я уже недочеловек, жалкий калека! Поэтому ты меня даже не упрекаешь, ты меня только жалеешь.

— Нет смысла тебя упрекать, ты сам подписал свой приговор.

— Я тебя не звал, зачем ты сюда явился?

— Ты сын моего брата, мы одна семья, и ничто не может этого изменить.

— Уходи и не возвращайся!

— Ладно, отдыхай.

За дверью его ждала медсестра, она была сама любезность.

— Если вы что-то хотите узнать о состоянии вашего племянника, я могу рассказать.

— Что говорит врач?

— К сожалению, прогноз неутешительный — ходить он уже не сможет. Сейчас наша главная задача — избавить его от страданий. Приходится постоянно менять обезболивающие, чтобы не возникло привыкания.

— Я хочу обсудить вопрос о племяннике с господином Самсонов.

— Зачем? Он предупредил меня о вашем приезде и сообщил, что все оставляет на ваше усмотрение. Если Евгений будет находиться здесь, ему обеспечат уход, если вы решите перевезти его отсюда, вам помогут с транспортировкой.

Итак, Самсонов в очередной раз увиливал от контакта, но Сергей уже к этому привык. На улице он отказался сесть в машину и мрачно сказал Леушу, услужливо распахнувшему перед ним дверцу:

— Нет, я пойду пешком. Можете ехать по своим делам, я не заблужусь.

— Не могу, Сергей Эрнестович, извините, но господин Самсонов поручил мне обеспечить вашу безопасность. Сейчас здесь действует строгое правило: передвигаться по селу или на транспорте или группами из нескольких человек — на улицах постоянно появляются дикие животные.

— Они хотя бы раз на кого-нибудь напали?

— Нет, но я отвечаю за вас головой, господин Самсонов…

— А раз нет, то оставьте меня в покое вместе с вашим господином Самсоновым, я хочу прогуляться.

Выплеснув на беднягу Леуша раздражение, вызванное Самсоновым, Сергей решительно зашагал прочь. Покружил по хорошо знакомым ему улицам села, вышел к полю — надеялся отвязаться от преследователя. Однако тот неизменно оказывался позади, хотя близко не подходил — неназойливо соблюдал дистанцию метров в пятьдесят.

Стало жарко — здесь, на плато, даже в январе солнце после полудня прогревало воздух до пятнадцати-двадцати тепла. От припекавших лучей мозг Сергея налился тяжестью, в висках и затылке толчками стучала боль. Скинув и перебросив через руку зимнее пальто, он двинулся по протоптанной дороге в сторону леса, мечтая скорей получить облегчение в тенистой прохладе деревьев. Широкая тропа на границе поля не обрывалась, а переходила в просеку, протоптанную когда-то совхозным стадом — по ней гинухские пастухи водили животных на водопой. Дойдя до просеки, Сергей зашагал в сторону озера, стараясь держаться тени и наслаждаясь свежестью дувшего в лицо легкого ветерка.

Краем глаза он видел маячившего позади Леуша, и внезапно у него возникло детское желание подразнить своего сверх меры заботливого секьюрити — вот взять сейчас и спрятаться, что тогда станет делать этот самсоновский цербер? Пусть бежит к своему маскирующемуся хозяину и докладывает, что упустил гостя.

Не доходя до озера, Сергей раздвинул кусты и оказался на ответвлявшейся от просеки узкой тропинке, ведущей к бывшей научно-экспериментальной базе. За два года, прошедших со дня отъезда ученых, она основательно заросла, и теперь заметить ее мог лишь тот, кто в течение нескольких лет регулярно спускался по ней к озеру. Минут пять Сергей с превеликим удовольствием наблюдал из-за кустов за растерянно метавшимся Леушем, потом повернулся и, осторожно отводя в сторону преграждавшие путь ветви деревьев, направился в сторону базы.

Постепенно тропа расширялась, идти становилось легче. Внезапно у Сергея возникло странное ощущение, что за ним наблюдают. Негромко, чтобы звук не донесся до бегавшего по просеке Леуша, он спросил:

— Кто здесь? Здесь есть кто-нибудь живой?

Рядом послышался шорох, маленькая фигурка метнулась из-за дерева, на мгновение замерла перед ним, испуганно глядя широко раскрытыми черными глазенками, а потом кинулась прочь. Девочка? В этой глуши?

Выронив пальто, Сергей бросился следом за ней. Не пытаясь скрыться, она неслась в сторону экспериментальной базы, и густая копна черных волос, подпрыгивая, била ее по спине. Дважды, когда Сергей, запыхавшись, начинал отставать, малышка останавливалась и подпускала его достаточно близко, а потом вновь бросалась вперед.

За два года кустарник и трава вокруг базы так разрослись, что здания не было видно. Когда Сергей продрался к нему сквозь заросли, терпеливо ожидавшая его девочка неподвижно стояла на крыльце.