Книга Face-to-face, страница 38 – Галина Тер-Микаэлян

Анатолий Кузьмич с нарочитой укоризной покачивал головой, хотя взгляд его светился нежностью к внучке. Ада Эрнестовна посмотрела на часы и с легкой иронией в голосе проговорила:

— Что ж, читайте про марсиан, Анатолий Кузьмич, не буду вам мешать. Спокойной ночи.

В районе Норрмальм Стокгольма на углу улиц Свеаваген и Тегнергатен находилось небольшое издательство Берьессон & Рунеберг. Его главный редактор и совладелец Олаф Берьессон, получив в середине семидесятых небольшое наследство после смерти двоюродной тети, долго не мог решить, как распорядиться неожиданно свалившимися на его голову деньгами. Дело в том, что покойная старушка была с причудами и завещала ему указанную сумму, обойдя собственных детей, но поставила туманное условие «использовать деньги для развития человеческой мысли или искусства».

Сделала она это в пику своим зятьям и дочерям, которые, по ее выражению, «позабыли о духовных ценностях человечества». Забывчивость проявлялась в том, что близкие наотрез отказывались сопровождать ее в оперу, а племянник Олаф заслужил милость именно тем, что обожал Верди и Вагнера. В результате ему пришлось-таки поломать голову над тем, как использовать полученные деньги, чтобы кузины не могли оспорить завещание. В конце концов, близкий приятель Олафа Карл Рунеберг, с которым они более десяти лет состояли в интимных отношениях, убедил его, что издательское дело вполне можно считать предприятием, «развивающим человеческую мысль».

В первый год основанное ими на паях книжное издательство принесло небольшой доход, но потом они чуть не обанкротились. В конце концов, Олаф решил, что им следует отказаться от издания низкопробных бульварных романов.

«Оглянись вокруг, Карл, — однажды сказал он другу во время завтрака, — читатель уже не хватает все без разбору, были бы секс и насилие. У людей есть выбор, они отказываются от дешевки плохого качества, а все более или менее читаемые авторы давно уже заключили договора с нашими конкурентами».

Рунеберг вяло пожал узкими плечами и вздохнул. Мягко дотронувшись до руки Олафа, он достал расческу, зачесал назад жидкие пряди белесых волос — эта процедура обычно помогала ему при напряженном мыслительном процессе — и согласился:

«Допустим. И что же ты предлагаешь?»

«Ориентироваться на стабильный рынок. Профильная литература всегда найдет своего читателя, а у обывателей среднего возраста сейчас в моде телепатия, полтергейст и похищение людей инопланетянами. Пресса фактически делает этим темам бесплатную рекламу, и этим грех не воспользоваться».

Для начала они заключили договора с несколькими энергичными уфологами, желающими опубликовать свои наблюдения, и уже год спустя кое-как привели дела в порядок. Через пару лет имидж издательства Берьессон & Рунеберг вполне определился — они издавали серьезную научную и научно-популярную литературу, сборники рассказов очевидцев о летающих тарелках и прочих паранормальных явлениях, не пренебрегали фантастикой.

Постепенно логотип Берьессон & Рунеберг начали узнавать не только в Швеции, но и за рубежом, поскольку они выпускали книги на шведском, английском и немецком языках, имели репутацию солидного издательства и всегда выполняли свои обязательства перед авторами. Именно поэтому Олаф Берьессон и Карл Рунеберг теперь находились в затруднительном положении, слушая сидевшего перед ними респектабельного мужчину лет сорока с приятной внешностью и легким, еле различимым акцентом.

— Ваше предложение весьма заманчиво… — начал было Рунеберг, кладя ладонь на руку Олафа, но тот немедленно перебил компаньона, закончив за него фразу:

— … но мы не можем его принять.

Гость, представившийся Вольмаром Хилльгреном, слегка поднял бровь.

— Почему?

— Согласно условиям контракта книга должна появиться на прилавках не позднее, чем через полгода. Мы уже заключили договор с рецензентом, он работает над рецензией.

— Перекупая право на издание книги, наше издательство, разумеется, готово взять на себя выполнение всех условий контракта. Возможно, я не уточнил сумму, — Вольмар Холльгрен вырвал из блокнота листок бумаги, написал на нем несколько цифр и протянул не Берьессону, а Рунебергу. От него не укрылось, как вспыхнули глаза последнего.

— Олаф, — мелко дрожащей рукой Карл протянул записку компаньону. Берьессон лишь скользнул по ней взглядом, сдвинул брови и отрицательно головой.

— К сожалению, нам придется отказаться, хотя ваше предложение достаточно заманчиво. Дело в том, что передавать право на издание книги другому издательству без согласия автора не совсем корректно, хотя формально мы и имеем право это сделать.

Холльгрен изобразил крайнее изумление:

— Не понимаю, в чем проблема — обычно автор сам заинтересован в том, чтобы заключить более выгодный для себя контракт с новым издательством.

— Госпожу Муромцеву мало волнует материальная сторона вопроса, для нее важней сроки. Разумеется, если вы подтвердите согласие с этим пунктом нашего контракта, то она, возможно, и согласится. В противном случае наше издательство не станет рисковать своей репутацией.

Холльгрен непонимающе развел руками.

— Но кто мешает вам связаться с госпожой Муромцевой и прояснить этот вопрос?

— Мы попробуем с ней связаться, но это займет время.

Вольмар Холльгрен поднялся, положив перед Берьессоном свою визитную карточку.

— Что ж, наше предложение остается в силе в течение двух месяцев. Свяжитесь со мной по этому телефону, пожалуйста, чтобы сообщить о вашем решении.

Едва посетитель вышел, Рунеберг набросился на компаньона:

— Ты с ума сошел Олаф? На эту сумму мы можем приобрести четверть акций «Дагенс нюхетер». Для чего тебе согласие русской? Не все ли ей равно, какое издательство выпустит ее книгу? К тому же, она говорила, что в ближайшие несколько лет вряд ли выедет из СССР.

Берьессон, откинувшись на спинку кресла, спокойно ожидал, пока приятель угомонится. Когда Карл выдохся, он сказал:

— Я тебя послушал, теперь послушай и ты меня. Если этот тип — Хилльгрен — предлагает такие деньги, то, возможно, будут и другие предложения, зачем спешить? Что-то тут нечисто, но что, я пока не разберусь. В любом случае мы должны поставить в известность Аду Муромцеву иначе рискуем нарваться на неприятности — профессор Ларсон и его коллеги постоянно пользуются нашими услугами, и именно Ларсон рекомендовал ей наше издательство.

— И как ты намерен с ней связаться? Ты ведь помнишь, что госпожа Муромцева сама просила нас без крайней необходимости не искать с ней контакта? Материалы книги были вывезены из Советского Союза без разрешения КГБ, и она боится неприятностей.

— Я позвоню профессору Ларсону, — подумав, ответил Олаф, — она просила в случае экстренной необходимости обращаться именно к нему, как ты помнишь.

Рунеберг криво усмехнулся:

— О, да! Мне показалось даже, что профессор слегка неравнодушен к этой русской даме. Но что, если и он не имеет возможности с ней связаться?