Книга Тигры в красном, страница 41 – Лайза Клаусманн

В кухне Хелена открыла холодильник. Взяла с полки бутылку шампанского, вытащила из нее серебряную ложку [36] и сделала большой глоток. Осторожно, стараясь не шуметь, вернула бутылку на место и осмотрелась. Полуденное солнце било в окна, желтые стены самодовольно сияли. В углу, рядом с плитой, прикрытый ветхим кухонным полотенцем с вышитыми маленькими голландцами, ждал ангельский пирог. Хелена подошла и подняла тряпку. Уставилась на золотистую, пышную шапку пирога с дыркой посередине. Улыбнулась. Воткнула палец в мягкую, сахарную корочку и вдавливала, пока кончик ногтя не коснулся тарелки. Засунула палец в рот и почувствовала пушистую сладость. Стиснула зубы.

Бросив полотенце возле плиты, Хелена взяла блюдо и вышла через заднюю дверь, постаравшись не хлопнуть сеткой. Мягко ступая, пересекла лужайку, прижимая блюдо к груди.

— Сюда, малыш, — проворковала она, дойдя до белого штакетника.

Черный пес уже мчался навстречу, оставив клумбу, которую обнюхивал. Придерживая блюдо одной рукой, Хелена просунула вторую между досками и почесала нежный пушок за ухом пса. Пес ожесточенно вилял хвостом.

Она перегнулась через изгородь так, что штакетины впились в живот, и поставила блюдо на траву. Пес обнюхал ангельский пирог и набросился на него. Впервые за день Хелена ощутила покой, даже безмятежность. Она наблюдала за псом, пока он не доел все до крошки.

— Хороший мальчик, — сказала она в его выжидательно поднятую морду. — Какой молодец.

Она услышала их голоса за дверью. Она давно уже не слышала этот голос, но это определенно была Стерва. Стерва и Продюсер. Сперва Стерва сказала что-то, потом Продюсер. Стерва, Продюсер. Как в теннисе. Хелена засмеялась и попыталась заглушить смех подушкой. Они не должны ее услышать.

— Что значит — у вас нет ключей?

— Ну. Миссис… э… миссис Дерринджер, верно?

— Да. — Стерва была недовольна.

— Да. Ну, миссис Дерринджер, я вообще-то не имею привычки хранить ключи от чужих домов.

Снова стук.

— Черт побери, Эйвери, открой дверь. Хелена? Ты здесь, милая?

— Миссис Дерринджер. Я не думаю, что Эйвери здесь.

— Что это значит? Где, черт возьми, этот человек?

— Как я сказал вам по телефону, я не шпионю за своими друзьями. Но могу сказать, что давно уже не видел его.

— Что ж, мистер Фокс. Мистер Фокс, верно? — Голос ледяной. Холодом она умеет обдавать лучше всех на свете. Поэтому она и Стерва, Эйвери прав насчет нее. — Я не хочу вас обременять, но не могли бы вы сделать неимоверное усилие, всего разочек, и попытаться вспомнить, когда вы последний раз видели его.

— Ну что ж. Я бы сказал, что не видел его пару недель.

— Пару недель?

— Возможно, месяц.

— Месяц. Вы, должно быть, шутите. Куда, черт побери, он мог подеваться на месяц?

— Но, миссис Дерринджер, я не могу вам точно сказать.

— Вы не можете точно сказать.

— Нет, не могу.

— Отлично, мистер Фокс. Тогда молчите и слушайте. И вот что я скажу вам: я сама найду Эйвери Льюиса, и, когда я его найду, ему не поздоровится. Я устрою такой скандал, какого вы еще не видывали, и все в вашем городе узнают, чем он занимался на вашей собственности. Под вашей крышей. А теперь, если вы немедленно не принесете ключ от этой двери, я вызову полицию и они вышибут ее. Я проехала две тысячи миль не для того, чтобы мне помешали вы или кто-то другой. Мы поняли друг друга?

Счет один ноль в пользу Стервы. Хелена прикусила подушку.

— Ладно, ладно. Миссис Дерринджер.

Наступила тишина, и Хелена подумала, что она, должно быть, задремала, но тут снова раздался голос Продюсера:

— Теперь я, кажется, припоминаю, что слышал, будто он прослушивает актрис для своего кинопроекта. Вроде бы снял где-то помещение для этих целей, для деловых целей, вы же понимаете. И должно быть, там его можно найти.

— Мне нужен адрес. И принесите мне этот чертов ключ.

— Как я уже сказал, у меня ключа нет. Но я найду садовника. Думаю, он сможет нам помочь.

— Прекрасная идея, мистер Фокс.

И тут Хелена и в самом деле уснула. То был дилаудид. Или демерол. Она не помнила, что нашлось на прикроватном столике. Сквозь сон она слышала слабый стук, а затем ледяная рука коснулась ее лба.

— Милая, ох… Хелена.

Хелена открыла глаза. Это была она. Она плачет? Нет, потому что Стерва никогда не плакала. О чем Стерве плакать?

— Милая? Ты меня слышишь? Это Ник. Ох, бедная моя Хелена. Я заберу тебя отсюда.

Хелена была слишком сонной, чтобы сказать, что никуда не пойдет. Только не с ней.

— Эйвери…

— Ни о чем не беспокойся. Пожалуйста. Я обо всем позабочусь.

Хелена кивнула. Она не знала, почему кивнула, она лишь хотела, чтобы ее оставили в покое, она хотела спать. Она так устала. Хелена закрыла глаза, но словесный теннис не исчез.

— Господи. Нужно вызвать доктора.

— Это всего лишь таблетки, миссис Дерринджер. — Продюсер тут как тут. — С ней все будет хорошо, когда проснется. Но если вы так обеспокоены, я могу позвонить доктору Хофманну. Это врач Хелены… миссис Льюис.

— Вы что, спятили? Посмотрите на нее. Да вы просто сдурели, если думаете, что я позволю этому шарлатану приблизиться к ней. Где телефон?

Хелена снова была в Тайгер-хаусе, стояло лето, и льняные бабушкины занавески трепетали на окне лестничной площадки. Она смотрела на отца и мать, они пили чай с дядей и тетей на лужайке через дорогу. Ветерок сорвал шляпу матери, и она пыталась приколоть ее одной рукой, держа в другой чашку.

Нога ныла там, куда лягнула ее Ник. Она не знала, за что ее пнули. Ведь это Ник плохо себя вела. Пообещала Хелене сюрприз, а потом повела ее на Главную улицу, где асфальтировали дорогу. Хелена с ужасом смотрела, как Ник нагнулась, оторвала полоску теплого гудрона и запихнула в рот. Потом Ник попыталась заставить Хелену съесть кусочек. Хелена отказалась, и Ник обозвала ее младенчиком. Швырнула в нее гудроном, испачкала платье. Хелена расплакалась, ведь теперь мать наверняка рассердится, и сказала, что все-все расскажет. И тогда Ник с силой пнула.

А теперь Ник ищет ее. Но Хелена спряталась за занавесками на лестничной площадке. Снизу донесся дедушкин голос.

— А, вот ты где, дьяволово отродье, — говорил он. — Что ты там замышляешь?

— Ничего, дедушка.

— Это у тебя гудрон на зубах? — Она услышала, как дедушка рассмеялся, — Старина Ник. Ты и впрямь сам дьявол. А, неважно. Я хотел показать тебе, что привез из Индии. Разве не красота?